Мхитар Спарапет

— К воротам! — крикнул Агарон, обнажив саблю.

Мхитар, собрав по тревоге остаток войска и ополчение Алидзора, повел их к воротам. Но турки уже врывались в город. Под слабым светом предутренних звезд сверкали их холодные ятаганы, маячил лес копий. Армяне бросились было на турок, но, услышав сигнал отбоя и перемирия, раздавшийся из главной башни, отступили. Мхитар узнал звуки трубы Тэр-Аветиса. Он с яростью отбросил первые ряды турок, улучив момент, приказал Горги Младшему взорвать южную стену города.

— Открой проход к ущелью Гегва. Дай возможность народу уйти из города. Спеши.

Горги Младший побежал исполнять его приказ. Мхитар сражался храбро, зная, что уже невозможно остановить нахлынувших врагов. Сталкиваясь с возрастающим напором врага, армяне теснились к южной окраине города. И падали один за другим…

В общей суматохе и панике Агарону удалось найти лишь несколько своих воинов. Собрав их, он побежал к дому в надежде спасти мать, Цамам и брата. К ним присоединились также Гоар, Цатур, гусан Етум. В узком переулке группа турецких всадников преградила им путь. Бежавшие успели через открытые ворота броситься в какой-то двор и подняться на плоскую кровлю. Оставалось спрыгнуть с кровли, пройти за часовню и оттуда войти во двор дворца Армянского Собрания. Они так и сделали. Но было уже поздно. Турки заняли дворец.

— Моя мать!.. — крикнул Агарон. Гоар зажала ему рот. Тогда юноша попытался перепрыгнуть через стену, однако Цатур и гусан удержали его.

— Следуйте за мной, я спасу вас, — сказал нерастерявшийся Етум. Он повел их дворами, среди развалин. С улиц и домов стали раздаваться душераздирающие крики.

Враг бросился вырезать жителей Алидзора.

Теснимый турками, Мхитар отступал шаг за шагом ко дворцу Армянского Собрания в надежде спасти жену и детей. Но зашедшие сзади янычары преградили ему путь. Мхитар с несколькими телохранителями оказался в кольце. К счастью, телохранители свалили ближайшие ворота и втолкнули Верховного властителя в узенький дворик.

В этот миг послышался глухой взрыв. Мхитар догадался, что Горги Младший взорвал стену. Из узкого двора Мхитар и его воины попали на кривую улочку, с ходу опрокинули группу турок, уже начавших грабить город. Мхитар попытался было пройти по-над стеной к своему дому, однако пламя пожара уже лизало дворец Собрания.

— Моя Сатеник! Мои дети!.. — От бессильного отчаяния Мхитар схватился за голову и зарыдал.

Телохранители, поддерживая, повели его к южной стороне города…

Тикин Сатеник успела взять с собой маленького Давида и рукопись своей летописи. В коридоре навстречу выбежала Цамам.

— Погибли… — зарыдала Сатеник.

Они бросились во двор, побежали к часовне, чтобы спрятаться там, но турки с воем бросились за ними. Засверкали сабли. Цамам закричала:

— Не смейте! Перед вами жена Верховного властителя Мхитара! — Ее голос прервался. Только почувствовала, как по животу прошла горячая волна. Судорожно схватила обеими руками наполовину вонзенную в ее живот саблю. — Кровопийцы!.. — едва смогла произнести она и упала…

В то время, когда османская армия, волна за волной, ввалилась в Алидзор, через узкий пролом южной стены выбирались жители города и остатки войска. Последними выбрались и спустились в ущелье Мхитар и его телохранители.

«По неверному пути пошел я»

Рассвело.

Хотя улицы Алидзора уже были заполнены янычарами, поток турецких войск не прекращался. Наконец, осадив коня возле городских ворот, турецкий глашатай приставил ко рту рогообразную трубу, громко протрубил, затем крикнул громовым голосом:

— Внимайте и повинуйтесь!

В город въехал Кёпурлу Абдулла паша, окруженный военачальниками, муллами, европейскими советниками. Над головой сераскира реял целый лес многоцветных знамен. Конь под ним фыркал, подергивая отягощенную золотом и бриллиантами узду. Над налобником коня блестел украшенный резьбой полумесяц из слоновой кости, на котором сверкали зерна коралла и египетского асписа. В левой руке паша держал поводья, в правой — жезл с серебряной ручкой, на конце которого был приделан знак верховной власти и знатного происхождения — три бунчука, связанные из конского волоса. Жезлы остальных пашей были украшены одним бунчуком.

Теснившееся на площади турецкое войско раздалось. У церкви показалось знамя Армянского Собрания. Паша придержал коня. Окруженный отрядом вооруженных янычаров, навстречу паше двигался Тэр-Аветис в сопровождении сотника Миграна и Пхиндз-Артина. За ними шли алидзорские купцы. Все были без оружия. Только Тэр-Аветис оставался при сабле. Мигран бросил под ноги коню Абдулла паши знамя Армянского Собрания. Шелковое полотнище медленно оседало в кровавой лужице. Тэр-Аветис опустился на колени и протянул сераскяру ключи от Алидзора.

— Прими наше покорное подданство, милосердный паша, — подавленный, не своим голосом произнес он. — Отныне Алидзор и весь Сюник твои. Пощади нас и прикажи остановить резню.