Мкхарт

— Да я не сомневаюсь, — отмахнулся Конг. — Просто слегка волнуюсь за своих, если вдруг полыхнет. Кстати, ты с Санг тоже перебрались бы пока в наше поместье, а? И тебе и мне за вас спокойнее будет. Я не приказываю, Хон, но прошу, как друга.

— Спасибо, Конг, — я поднялся, одергивая пиджак. — Мы сегодня же переберемся к вам. Сам-то я буду в городе, но зато хоть за Санг волноваться не придется.

— Вот-вот, — довольно ответил друг. — Ладно, давай, занимайся делами, если что — держи меня в курсе.

— Слушаюсь, господин, — отвесив поклон, я направился к дверям, прикидывая, как сообщить Санг о временном переезде из наших апартаментов.

Конг Си Линь:

Несмотря на все временные сложности и стремительно надвигающийся финал борьбы за престолонаследие, нынешний день я ухитрился целиком посвятить семье. Приближающийся праздник, предвкушение которого уже почти осязаемо витало в воздухе, выгнал меня и Ньонг с сынишкой на поиски подарков и предпраздничных приключений. Конечно, в таких условиях купить подарки в тайне от родных совершенно невозможно, но Ньонг оборвала все мои сетования, заверив, что для них с Фангом самым ценным подарком был как раз этот день, проведенный всей семьей вместе.

Разумеется, мы сполна отдали дань традициям, вдоволь угостившись ритуальным рисовым печеньем, а раскрасневшегося на прохладном воздухе Фанга с трудом удалось оттянуть от представления уличного кукольного театра, изображавшего новогоднюю историю, произошедшую со святым Куваном и сироткой Сян Мей. Последний раз я смотрел такое представление под праздник начала нового цикла еще в школе, и тогда она казалась мне более невинной, нежели сейчас. Неужели мудрые старцы, толковавшие жизнеописания святых, были правы, и священные тексты сами говорят с непосвященными на доступном для них языке, или это я такой испорченный? Сейчас, с высоты своего возраста и мировоззрения, я видел в этих раскрашенных куклах не обычную историю о победе добра, а настоящую сагу о борьбе, похоти, и силе любви.

Затем был парк аттракционов, с шумом, гомоном и довольным визгом Фанга, впервые допущенного прокатиться на детских каруселях. Подозреваю, что вся охрана была напрочь запугана и заинструктирована Ньонг, ибо вокруг несчастных каруселей, на которых ножки Фанга свисали над землей не более, чем на метр, столпилось целых пять бойцов, готовых ловить юного наследника в случае его падения. Это не считая того, что прочность пристяжных ремней была лично проверена моей женой и, тайком от нее, старшим охраны. Впрочем, сам Фанг был выше этих мелочей, полностью отдаваясь безудержной жажде приключений, шустро перебегая от одного аттракциона к другому.

Приятным завершением прогулки был поздний обед, заказанный в маленьком ресторанчике одного из вассалов моей семьи. Фанг, активно проведя весь день на свежем воздухе и преисполненный целой кучей новых впечатлений, нагулял просто зверский аппетит, радуя свою маму и целый штат умиляющихся ему официанток. Апофеозом стала огромная корзина, доверху заполненная традиционной праздничной выпечкой, преподнесенная довольному и счастливому юному сюзерену самим владельцем заведения. Раньше такие корзины доставались мне, когда отец водил нас с мамой на праздничные гуляния. Впрочем, я не жаловался, умудрившись взамен получить от своей жены несколько многообещающих поцелуев.

Кортеж увозил нас в родное имение, оставив за тонированными окнами суету предпраздничных дней. Утомленный Фанг умилительно сопел, заснув на моих руках, а на моем левом плече лежала прелестная головка прижавшейся ко мне Ньонг. День, определенно удался.

Едва мы вошли в двери особняка, и я передал разомлевшего сына в руки подоспевших нянек, ко мне подошел дворецкий, передав просьбу моего отца присоединиться к нему в ореховой гостиной. Коротко поцеловав жену, я пообещал освободиться как можно скорее и прошел вглубь анфилады комнат. Как оказалось, отец был не один. Он сидел, неестественно выпрямившись в своем кресле, а нервная барабанная дробь, выбиваемая его пальцами по столешнице, выдавала крайнюю степень его раздражения. Напротив него на простом стуле неловко ссутулилась фигура его несчастного визави, в котором я с удивлением узнал Ламанга, сына папиного двоюродного брата, моего кузена.

— Добрый вечер, папа, — поздоровался я с отцом и хлопнул кузена по плечу: — Здорово, Лами! Какими судьбами?