Младенца на трон!

Внезапный взрыв сотряс землю, и Петру показалось, что покрытая копотью огромная стена пошатнулась. Через мгновенье в отблесках огня стали видны трещины, пробежавшие по ней, словно молния. Сработали взрывные ящики, которые минеры, пользуясь дымовой завесой, заложили в выдолбленные в стене ниши.

— Сейчас чоховские[23] бомбарды начнут… — стоявший за спиной царя Васька отчаянно пытался переорать шум боя.

Он не успел договорить, как с жутким воем в стену врезалось громадное ядро. Потом ещё одно, и ещё… Казалось, это будет продолжаться бесконечно. Наконец, не выдержав напора, ослабленная трещинами стена рухнула, образовав пролом шириной в несколько метров. Грохот падающих камней перекрыл звуки артиллерии, на пару минут оглушив и поляков, и русских.

И теперь тысячи казаков, стрельцов, дворян и детей боярских, выстроившись в ряды, ожидали команды к штурму. Заливисто ржали лошади, в нетерпении топча копытами траву. Впереди войска на горячем вороном коне восседал князь Пожарский в кольчуге и шишаке.

Но вот ратники дружно опустились на колени, священники прочли молитву. Едва она закончилась, Петр увидел, как Дмитрий Михайлович махнул рукой. И тут же заиграл сигнальный рожок, застучали барабаны, взметнулись полковые знамена. Секундная заминка — и огромная армия медленно, словно нехотя, двинулась на приступ. Юный царь, стоя на насыпи, с волнением смотрел, как передние ряды ускорились и перешли на бег. Через несколько минут и они, и Пожарский исчезли в дыму и тумане.

Петр потряс головой, словно отгоняя наваждение. Неужели он видит это своими глазами? Настоящий, не киношный штурм Смоленска! Подумать только!

И вновь заработали пушки, с грохотом и свистом ядра выскакивали из закопченных дул и летели в сторону города, неся смерть и разрушения. Петр обернулся к Ваське, который в нетерпении приплясывал рядом, и прокричал:

— Хорошо!

— Государь, молю, изволь вернуться в шатер! — завопил в ответ тот. — Не видать же ниче, дымина-то! А тебя, батюшка, тута задеть могут!

— Сюда не долетает. Эх, как бы понять, выступил ли Черкасский!

— Вестимо, выступил, Петр Федорыч, не тревожься! И он, и Троекуров, и все остальные!

Царь улыбнулся: он видел, как хотелось его верному стражу поучаствовать в битве. Глаза у того горели, рыжие вихры топорщились во все стороны, он возбужденно притоптывал, ни секунды не оставаясь на месте.

И тут сквозь дым подкатились от крепости совсем другие звуки: крики, звон сабель, треск полевых пищалей.

— К пролому подошли! — заорал Васька, пытаясь перекричать бесконечный свист ядер. — В сечу вступили!

Петр отчаянно потер глаза. Слезы от дыма текли сами собой, становилось трудно дышать. Василий снова принялся уговаривать его вернуться в шатер, но царь отрицательно замотал головой:

— Светает.

В самом деле, с каждой минутой становилось все светлее, и вскоре с насыпи уже можно было видеть, что под стенами города идет жаркая драка. Гарнизон отчаянно бился, не давая наступающему войску пройти в пролом. Сверху и на тех, и на других с обеих сторон летели ядра, картечь, обломки кирпичей. В каменной пыли мелькали клинки, знамена, руки, головы, каждую секунду кто-то падал, убитый или раненый, и все поле боя перед брешью в стене за считанные минуты покрылось кровью.

Вскоре у станов стали появляться первые раненые. Еще до битвы Петр приказал Пожарскому создать особый отряд, чтобы выносить раненых с поля боя. И теперь члены этой спасательной команды одного за другим приносили окровавленных, но живых ратников, и заносили их в "госпиталь".

Взошло солнце и осветило беспощадную рубку яркими золотистыми лучами. В ту же секунду Васька повернулся к царю и восторженно завопил:

— Ломим, государь, ломим!

Прижав руки к груди, Петр смотрел, как с боем, медленно, но верно атакующие входят в крепость. Сотни ратников во главе с Пожарским уже скрылись в проломе, и царь открыл было рот для победного клича да так и застыл, заметив, что с юга в тыл русскому войску мчались крылатые гусары.

— Господи Боже, откуда они взялись?! — в замешательстве пробормотал Петр.

Васька, несмотря на грохот, услышал его. С ужасом вытаращившись на всадников, он ответил:

— Сии не из крепости. Видать, сквозь заставы пробились.

Петр растерянно огляделся: кого послать на помощь? Но лагерь был пуст, вокруг, ахая и сокрушенно качая головами, столпилась лишь сотня стрельцов-охранников, да кто-то из раненых выглядывал из больничного шатра.

Между тем польская кавалерия, ощетинившись пиками, с разбегу врезалась во фланг русского войска. И хотя ратники успели ее заметить, но сходу оказать достойного сопротивления не смогли. Послышались вопли, крики раненых, и воины заметались в растерянности. Что делать — то ли на приступ идти, то ли с гусарами биться?