Младшая сестра

— По работе нет, а в свободное время часто, — ответила Кресси, искоса глядя на лежащие на ее руке длинные пальцы. — Я самостоятельно разобралась в большинстве программ.

— Правда? Это необычно.

Теперь он стал нежно водить по ее руке большим пальцем. Кресси пришлось приложить героические усилия, чтобы голос не прозвучал сдавленно:

— Я делаю информационный бюллетень для клуба, в котором состою, и, кроме того, печатаю мемуары одного милого пожилого джентльмена, который не может позволить себе отдать их профессиональной машинистке. Ему нужно полдюжины копий, чтобы разослать их своим детям и внукам, разбросанным по всему миру. Самое главное — расшифровать его неразборчивый почерк, а набрать и распечатать — это уже не сложно.

— Ну и как, интересная у него была жизнь? — спросил Николас.

Он слушал ее ответ вполуха — гораздо интереснее было наблюдать за ней. Николас чувствовал, что ее рука напряжена, а по тому, как она прерывалась и с трудом сглатывала слюну, ему было ясно, что она реагирует на его прикосновение.

Чем больше он узнавал ее, тем яснее понимал, какая это милая девушка — используя выражение его матери. Но сейчас ему нужна была женщина, и он подумал, что Кресси может быть и страстной, если захочет.

Здесь, на Мальорке, она начала расцветать, ее кожа обретала золотистый оттенок, в ней появилось то свечение, которого ей недоставало при их первой встрече. Кресси светилась изнутри — может, от разгоравшегося в ее сердце чувства?

Но честно ли поощрять это чувство, если у их отношений нет будущего?

Она закончила рассказ и принялась за салат, но уже без прежнего аппетита. Такое случается, когда просыпается другой аппетит. Николас знал это по себе.

Он убрал руку и поспешно произнес:

— Забыл сказать, что мы приглашены на вечеринку. Я обычно не хожу на такие мероприятия, но это может вас заинтересовать. Мы выезжаем в шесть пятнадцать, вас это устроит?

* * *

Час спустя Кресси взяла ключ у соседки тети Кейт и снова ужаснулась запущенности дома. Вообще-то ей и раньше приходилось такое видеть в домах и квартирах пожилых людей, почти утративших интерес к жизни. Но ведь Кейт сохранила все свои способности, включая необыкновенный интеллект. Странно. Кресси чувствовала, что объяснение — в загадочной фразе тети Кейт, оброненной сегодня утром: сожаление — это самая сильная боль. О чем это она сожалеет?

Каталина одолжила Кресси перчатки и моющие средства для уборки. Распахнув все ставни и впустив наконец в помещение солнечный свет, она подмела пол, справилась с залежами грязной посуды, сняла изношенное постельное белье, которое нужно было выбросить уже давным-давно, и начала генеральную уборку.

В пять часов она закрыла дом, вернула ключ и погрузила мешок с мусором в багажник. Где-то по пути она видела большую свалку, а прачечную найдет завтра и отвезет туда белье.

Приняв душ, она решилась попросить у Каталины утюг, чтобы погладить юбку для вечеринки.

К немалому ее смущению, экономка сама вызвалась погладить юбку для усталой гостьи. Жестами она дала понять, что принесет юбку ей в комнату.

Полчаса спустя, постучав в дверь, Каталина появилась в спальне с вешалкой, на которой за петельки была подвешена тщательно отутюженная юбка.

— Muchas, muchas gracias, señora, — поблагодарила Кресси.

— De nada, señorita, — улыбнулась Каталина.

Когда за ней закрылась дверь, Кресси решила купить ей цветов или конфет. Да, и раздобыть испанский разговорник.

Юбка ей перепала из праздничных нарядов Анны. Это была итальянская вещица из белого габардина. Когда Кресси стояла, то казалось, что юбка абсолютно прямая, но при движении от колен до лодыжек обнаруживалось множество разрезов. Анна немного укоротила ее, но, к счастью, носила не часто. Эта модель уже не была последним писком моды, но Кресси не особенно-то и следила за модой.

Она надела чистую блузку и белые туфли. Наконец добавила сережки из искусственного янтаря и подходящий к ним браслет медового цвета.

Проверяя свой внешний вид перед большим зеркалом, она услышала, как спускается Николас.

— Боюсь, что я не слишком элегантно одета для этого вечера, — извиняющимся тоном предупредила она.

Он оценивающим взглядом оглядел ее с головы до пят.

— Зато в вас есть то, чего нет в остальных гостях.

— Что же это? — смутилась она.

— Молодость. На вашем лице нет морщин. Ваше тело упруго, а волосы густы. Многие уже лишились этих достоинств. Их средний возраст примерно шестьдесят, а то и старше. Если станет слишком скучно, то мы уедем пораньше. Сегодня у Каталины свободный вечер, так что поужинаем где-нибудь в ресторане.

— Ужин я могла бы приготовить сама, — сказала Кресси. — Впрочем, Каталина, наверное, не любит, чтобы чужие пользовались ее кухней.

— Вы ей нравитесь, — заявил Николас. — Когда ей не по нраву кто-то из моих гостей, из нее и слова не вытянешь.

— Что же я такого сделала, чтобы заслужить ее симпатию?

— Утром вы сами убрали свою постель, не оставили беспорядка в ванной и кушаете с аппетитом. Ее раздражают люди, гоняющие еду по тарелке.