Младшие братья

— Мы же жених и невеста, хоть и понарошку. А я придумала, как лупоглазов сюда заманить. Надо съесть все фрукты! Тогда им придётся забирать пустую корзину.

Максим уставился на гору сочных фруктов. Съесть их — занятие на много-много часов. Как раз то, что нужно.

— Хорошо, только попозже, и так живот полный, — кивнул, соглашаясь. Подумав, добавил: — А пока давай спать. А то отдохнуть нам так и не дали.

— Ты что, сможешь заснуть здесь? — изумлённо уставилась на него девушка. — В клетке?!

— Ну… хотя бы полежим. Заодно усыпим их бдительность.

Огница подумала, кивнула.

— Если так, то ладно. Чур, я у стенки!

И не дожидаясь согласия, вытянулась на тюфяке. Уже почти успокоившись, Максим прилёг рядом.

Однако надежда, что удалось получить несколько часов отсрочки, не оправдалась. Едва он задремал, как Огница легонько толкнула локтем в бок:

— Макс!

Максим протёр глаза, приподнял голову. Как раз в тот самый миг, когда из открытого люка соскользнул по верёвке «средний сын». Под мышкой у него был свёрток.

— Уважаемый Маакс, прости великодушно, что мы тебя разбудили. — Лупоглаз подобострастно поклонился. — Мы не знали, что твой сон так чуток. Прими этот скромный дар. Дочери Коолайнель сшили удобное одеяние для нашей новой любимицы.

Он взмахнул руками и свёрток скользнул вниз, превращаясь в короткое ярко-зелёное платье.

В фасонах женской одежды Максим не разбирался, но этот был совсем уж прост. И в то же время платье выглядело куда симпатичнее, чем охотничьи куртка и штаны, которые носила девушка. Он хмыкнул, представив, как будет смотреться ярко-зелёное рядом с её рыжими волосами…

— Макс! — Огница толкнула его со всей силы. — Действуй!

И разбудила окончательно. Максим с ужасом понял, что решение принимать надо немедленно. Ещё не соображая, как быть, он встал… И тут тихонько запищал браслет на руке. Шур вернулся!

Он чуть зубами не скрипнул с досады. Сейчас бы ответить на вызов, обсудить с другом план побега — наверняка тот предложит что-то дельное! Но как обсудишь, когда на тебя пялятся?!

Сзади зашуршало — девушка поднялась с тюфяка. Максим буквально затылком ощущал, как она неторопливо обходит его, приближаясь к верёвке. На толстогубой морде лупоглаза застыла вечная улыбка, но что он думал на самом деле, было не понять. Стоит, держит в четырёхпалых лапах-руках платье. Ручки у него, и правда, хлипкие. Прыгнуть, подмять под себя — вякнуть не успеет. А Огница сильная, по верёвке в две секунды на крышу выскочит. И, пожалуй, справится с караульными… если их там один или двое. Но потом всё кодло навалится, и когда Шур подоспеет, будет поздно. Нет, нельзя бунтовать. Нужно время тянуть!

Княжна тихо кашлянула: поторапливает. Максим понял — если он не бросится на лупоглаза, она сама это сделает. И никак эту дуру набитую не остановишь! Разве что… Он шагнул вперёд, заслоняя «среднего сына» от охотницы. Стараясь, чтобы голос звучал спокойно и обыденно, заговорил:

— Я прошу помощи у Коолайнель. Моя девушка слишком взволнована, она нервничает. И потому я не могу… ухаживать за ней должным образом, — уши начали наливаться багрянцем. Ох как хорошо, что девчонка не додумалась учить русский! — Помогите связать ей руки, пожалуйста.

Лупоглаз поклонился, ничуть не удивлённый подобной просьбой.

— О, мы с удовольствием поможем уважаемому Мааксу! Коолайнель слышали, что брачные ритуалы человеков хитроумны и разнообразны.

Максим мог поклясться, что ни жеста, ни звука, адресованного караульным, не было. Лупоглаз сделал маленький шажок вперёд, вынуждая его принять платье. И в ту же секунду из люка свесилась голова одного из «младших сынов» с духовой трубкой у рта. «Плюх!» Максим и охнуть не успел.

И Огница не охнула. Изумлённо захлопала ресницами, разглядывая длинную тонкую иглу, впившуюся в грудь. А затем пошатнулась, опустилась на колени. Легла. Не упала, а именно прилегла на пол.

Максим стоял, будто соляной столб. Отвесив челюсть, смотрел, как скользнула в хижину парочка «младших сынов», как они подхватили девушку, бережно перенесли на тюфяк. И так же не проронив ни звука, вскарабкались по верёвке наверх.

Лишь когда «средний сын» шагнул к девушке, к Максиму вернулся дар речи:

— В… вы что сделали?!

Лупоглаз обернулся, отвесил поклон.

— О, не следует беспокоиться! Нашей любимице мы не причинили вреда. Она только обездвижена, и уважаемый Маакс сможет ухаживать за ней должным образом.

С этими словами он подошёл к тюфяку, присел на корточки. И принялся расстёгивать крючки на куртке Огницы.

— А это зачем?!

Максим бросился к нему, схватил за плечо, отдёрнул, чуть не повалив на пол. Лупоглаз поспешно отпрянул в сторону, не забыв, впрочем, поклониться.

— Я хотел заменить одеяние нашей любимицы. Это, неудобное для ухаживания, дочери Коолайнель выстирают и вернут уважаемому Мааксу.

— А-а-а… — Максим вдруг сообразил, что по-прежнему держит зелёное платье. Решительно замотал головой: — Не нужно, я сам всё сделаю! И не мешайте!

Лупоглаз ретировался мгновенно. Лишь оказавшись под самым потолком, обернулся, спросив учтиво:

— Не нужна ли уважаемому Мааксу ещё какая-нибудь…

— Нет!