Младший научный сотрудник

— Хорош базарить, ребята, — остановил нас тракторист, — вечер уже скоро, а у нас план горит.

И мы с Аскольдом дружно засыпали с сеялку зерно, а к удобрениям даже подходить не стали, Васильич тормознул нас, когда мы к тем мешкам сунулись, и я запрыгнул на запятки. А Аскольду он заметил перед отъездом:

— Ты-то хоть в эту деревню не мотайся, газетку вон почитай лучше, — и он сунул ему замусоленный номер «Советской деревни», завалявшийся у него кабине.

Очередной круг по пашне подошёл к концу, и мы опять вернулись к куче и к деревне Петуховке — Аскольд сидел на поваленной берёзе и с большим интересом, как мне показалось, изучал содержимое органа районной администрации.

— Ничего больше не случилось? — сразу же поинтересовался тракторист.

— Не, — уверенно отвечал Аскольд, — хотя лесника этого я всё-таки один разок увидел.

— В деревне? — уточнил я.

— Нет, вон из того перелеска, — и он указал, какого именно, — в этот он переходил… одет был так, как ты описал… и ростом маленький — наверно он, два одинаковых карлика тут вряд ли живут.

— И чего? — спросил Васильич, — просто шёл и всё?

— Просто шёл, — подтвердил Аскольд, — рукой мне помахал, когда совсем уже в лесу был.

— Вот что, ребята, — сказал тракторист, — засыпаем последний мешок и валим отсюда подальше — не нравится мне этот лесник.

— А как же план? — спросил я.

— С той стороны пашни, которая ближе к Полосатому, есть ещё пара мешков, их и засеем — как раз для плана хватит.

Мы с Аскольдом синхронно пожали плечами, засыпали мешок в отсек сеялки и все вместе перебазировались подальше от Петуховки. В следующий перекур я вспомнил слова тракториста про сглаженного жителя Полосатого и спросил про него.

— А в чём его сглаз выражался-то?

— А всё у него из рук валилось, — честно ответил тот, — трактор свой в Белуге утопил, жена его бросила… а закончилось всё тем, что он сгорел в своём же доме — курил на сеновале пьяный, папироса упала, сено загорелось, он и задохнулся.

— Мда… — только и смог выдавить из себя я, — но такие вещи и без сглаза случаются.

Ничего на это отвечать Васильич не стал, и мы честно доработали до шести вечера, когда за нами бортовой ГАЗ прибыл.

— Ты знаешь, — сообщил мне Аскольд, когда мы спрыгнули с машины возле своей общаги, — я наверно больше сеять озимые не поеду.

— Я тоже, — поддакнул ему я, — лучше уж на току зерно грузить, там хотя бы лесники не бегают…

А нас во дворе встречала Оля, весёлая и румяная — всё у неё затянулось, она почти не хромала, так что первыми её словами были:

— Ну что, идём за грибами?

— Ты в курсе, что вчера в лесу случилось? — ответил я ей вопросом на вопрос.

— А мы в другой лес пойдём, — уверенно возразила она, — их тут вокруг очень много.

— Давай так сделаем, — подумав, ответил я, — пошли на речку, надо ж смыть с себя трудовой пот и слёзы, а по дороге заглянем в какой-нибудь перелесок. Лады?

— Лады, — быстро согласилась она.

— Тогда я переоденусь в своей бане, а ты минут через десять подтягивайся к северному выходу.

В бане Аскольд мне подмигнул и начал подкалывать:

— На детский сад переключился? На младшую группу?

— Да иди ты, — ответил я без особенной злости, — вспомнил, что я тебе сказать хотел, про дорожные работы хотел…

— Ну давай, бомби, — и он уселся на лавочку у входа, — про дорожные работы.

— Армяне крыше в лице Васи Синего не отстегивают ни хрена, как шофер сказал, у них конфликт, я так понял. Короче план такой — перетираем тему с Васей, соглашаемся на его проценты и заменяем армян на их фронте работ. Заодно решим вопрос с крышеванием нашего отряда — с асфальтирования-то куда больше можно получить, чем с наших нищенских заработков. И бабла поднимем, я думаю по паре тыщ на брата получится, если не по три.

Аскольд выслушал всё это молча и сдвинув брови, потом ответил:

— А ты хоть немного понимаешь в этом деле?

— А то как же, — развеселился я, — в политехе два раза в стройотряды ездил, один сезон мы только дорожными работами и занимались.

На самом деле ни в какие стройотряды я в этой новой жизни не ездил, но в прошлой у меня был такой опыт, в 90-е чем только заниматься не приходилось, чтобы с голоду не сдохнуть.

— То есть матери можно не звонить? — задал следующий вопрос Аскольд.

— То есть да, оставим её помощь на более тяжёлые ситуации.

— А если этот Вася возьмёт и пошлёт тебя — тогда что?

— Тогда будем плакать, — ответил я, — но не ошибается только тот, кто ничего не делает, попытаться-то можно…

— А асфальт со щебёнкой где брать? А дорожную технику?

— Да там же, где и армяне брали — Вася подскажет, куда обратиться.

— А Пугачёв? С ним же всё это дело согласовано наверняка, а тут мы такие хрены с горы нарисуемся…

— Я думаю, Вася и этот вопрос решит, если ему половину пообещать — там ведь счёт на десятки тысяч будет идти.

— Ну можно попытаться, — процедил Аскольд.

— Тогда я с Олечкой на речку сгоняю, а ты пока выясни, где Вася обитает — прямо вечером можно будет к нему и зайти…