Младший сержант Алексей Крайнов

Красовитов испуганно вытаращил глаза. Удивление друга привело Лёху в изрядное замешательство. Окровавленными, дрожащими руками вынув из чехла фляжку, Лёшка поймал в стекле своё отражение. Такое лицо у него уже было, когда он по-пьяному делу с колхозным кузнецом сцепился: вместо глаз щёлки, губы, как сардельки, из царапины на щеке продолжает кровенить, голова похожа на мяч. Всё сине-чёрное.

– Чего хотел-то? – возвращая фляжку на место, превозмогая очередной приступ тошноты, угрюмо поинтересовался Алексей.

– Политрук приказал готовиться к прорыву! – проорал на ухо друг.

– Что, сейчас?! Днём?! – удивился Лёха.

– Нет, ночью, перед рассветом. Сначала атакуем балку – с миномётами посчитаемся. За ребят отомстим. Потом спустимся и через болото лесом уйдём. Приказал приготовить к транспортировке неходячих раненых, людей разбить на команды – кто овраг штурмует, а кто носилки тащит, – закончив передавать приказание, Димка, стараясь не глядеть на Лёшкино раздувшееся лицо, юрко пополз по ходу сообщения дальше, в расположение третьей роты.

Осмотрелся сам. Серьёзных повреждений нет, кроме опухшей головы и мелких порезов на руках, но это уже особо не беспокоило – появилась задача! Миномётные разрывы затихли: немцы продолжали обстрел из стрелкового оружия.

На дне окопа быстрая перекличка: четверо погибших, трое раненых средней тяжести, с осколочными ранениями ног. Ещё двоих тащить смысла не было. У одного кишки в песок вывалились. У второго кусок грудины с рёбрами срезало, до внутренних органов. Первый безнадёжный был в сознании, назвался Саней, просил не бросать. Кишки не очень тщательно сполоснули остатками общей воды и, распустив на полоски исподние рубахи погибших товарищей, примотали к животу. Полулёжа прислонили страдальца к стенке окопа и, положив рядом винтовку, поставили условие: руки, ноги целы – в прорыв пойдёт сам. Боец согласился, перестал хныкать, сосредоточенно грызя ногти на грязных, в засохшей крови пальцах.

Из собранных в траншеях подпирающих стенки жердин и плащ-палаток соорудили носилки, распределились. Осталось семеро свободных, включая самого взводного. В носильщики пошли один из сержантов и легкораненые. Договорились, что после захвата балки оставшиеся в живых бойцы, догнав товарищей, помогут с ношами.

Снова полетели мины; фашисты продолжали расходовать боекомплект, время от времени на чистом русском языке, голосами пленных солдат из четвёртой роты, предлагали защитникам сдаться. Обещали жизнь и еду, чего Алексею, памятуя о расстрелянном им бедняге Хорсте, совсем не светило. Хотя, глядя на своих изувеченных бойцов, вспоминая умирающего комбата, убитого им утром немца, было уже не жаль. Да и… как давно это было – сегодняшнее утро! Большая часть ребят погибла с того утра, а день ведь ещё не закончился.

Все Лёшкины мысли крутились вокруг одного: «Скорее бы стемнело! Мочи никакой нет вот так, обхватив колени руками, сидеть на дне этого проклятого окопа, ничего не делать и только после каждого вражеского залпа напряжённо прислушиваться к шипению падающей мины – куда на этот раз прилетит?!»

Под грохот разрывов солдат с разорванной грудью тихо помер. Второй «безнадёга» – Саня – затравленно переводил взгляд с лица мёртвого товарища на свой подвязанный окровавленным тряпьём живот.

Под вечер, дождавшись, когда склонившийся к горизонту красный солнечный шар ослепил оборонявшихся на поле, тарахтя моторами, не спеша выползла пара приземистых танков противника. Остановившись в километре от окопов, рядом с догоревшими бронетранспортёрами, отстрелялись по брошенным позициям сорокопяток.

Надо было срочно что-то предпринять. Если пушки не оживут, двух этих танков как раз и хватит на то, чтобы к сумеркам «отутюжить», сровнять с землёй оборону всего батальона. Борясь с головокружением, Лёха по ходам сообщения рванул в поисках ротного.

Нашёл на совещании. Были: замполит, он же комбат, их ротный Веров и молоденький, рыжий, словно огонь, младший лейтенант, после атаки последний из оставшихся взводных командиров с первой роты. Как понял Алексей, «рыжий» умел обращаться с орудиями. Забрав под своё командование уцелевших «артиллеристов» в количестве четырёх человек, включая сразу побледневшего Димку Красовитова, остатки бывшего Лёшиного отделения, лейтенант провёл краткий инструктаж, наглядно показав красноармейцам, как не надо выставлять из травы свою «пятую точку» во время передвижения по-пластунски. Чем насмешил, немного приободрил свою команду, и… вперёд! Закинув за спину пулемёт, тяжёлый, набитый запасными дисками вещмешок, смешно топорща чёрный от сапожного гуталина зад, уполз в направлении покинутых всеми пушек и его друг Димка, весь инструктаж не сводивший отчаянного, просящего взгляда с лица своего бывшего командира.

До орудий ребятам удалось добраться незаметно. Аккуратно отодвинув от прицела тело старшего сержанта, осмотрели пушку – вроде бы цела. Осталось только повернуть в нужном направлении и…