Младший вовсе был дурак

— Не заблудится, за ним Цимлянский присматривает, он хоть и противный, но к делу относится серьезно. Посоветовал, как лук сделать, так что завтрак будет, не переживай. Вы, мужчины, когда голодные, такие раздражительные.

— Тебя бы утром искупать, не так бы запела. Умываться будешь? Ручей в той стороне, метрах в пятидесяти.

— Буду. Заодно воды принесу, у Ласа где—то котелок был.

Лаврентьева пошарила в вещевом мешке парня, нашла котелок, в котором хватило бы место для небольшого цыпленка, и ушла к ручью. Теперь можно высушить и штаны. Я разделся и положил одежду к огню, раздумывая, не отправиться ли на охоту самому. Опыта у меня, конечно, никакого, но и у Ласа его вряд ли много. Чувствую, придется нам голодать, если Ленка своей магией не приманит пару куропаток прямо к костру.

Возле огня одежда высохла окончательно. Когда я надевал рубаху, вернулся Лас. Он насвистывал "А нам все равно", в его руке болталась тушка жирного зайца.

— На завтрак хватит, а к обеду я добуду еще мяса.

Усилием воли я придержал челюсть, которая поползла книзу. Надо же, а парень-то не промах! Зайца подстрелил! Похоже, я зря не верил в нашего героя, быть нам сытыми и довольными.

Молодой человек бросил тушку у костра и попросил:

— Выпотроши его, будь добр, а я умоюсь пойду. Когда через бурелом лез, все руки ободрал, надо вымыть, пока заражение крови не заработал.

Я ошалело кивнул, а Лас приторочил к седлу согнутую ветку с натянутой серебристой нитью, гордо именуемую луком, бросил мне свой нож и вразвалочку направился к ручью.

Свежевать зайца оказалось не так просто, как мне бы хотелось. Сложностей добавлял кривой кинжал, который, будь он попрямее, несомненно, принес бы больше пользы. Я по локоть измазался кровью, и когда закончил с порученным делом, нанизал тушку на самодельный вертел и пошел к воде умываться.

На полпути я столкнулся с Ласом. Он словно ужаленный вылетел из кустов, вслед за ним, сдвинув брови, вся красная, топала Ленка. Оба не обратили на меня внимания, а я не мог ни о чем спросить. Пришлось мыть руки в одиночестве, но я намеревался выяснить, что случилось у ручья, хотя кое-какие подозрения уже имелись — Лаврентьева на моей памяти покраснела лишь однажды, когда я сказал, что она красивая.

Я вымыл руки и вернулся к костру. Заяц поджарился мгновенно — постаралась Ленка. Она сурово метнула в тушку шар раскаленного добела воздуха, щедро разбавленного магической энергией, и через минуту мы разрезали горячее мясо на куски. Никто не проронил ни слова, даже Цимлянский, которому наверняка было что сказать. Призрак, конечно, знал, что произошло у ручья, однако упрямо хранил молчание.

— На очереди боевая магия, — сухо произнесла Елена, когда затушили костер и оседлали Фрагора. — Тренироваться будем в пути.

Лас открыл было рот, чтобы задать вопрос, но в воздухе вдруг зажужжало, задрожало, будто совсем рядом проложили высоковольтную линию, и парень промолчал.

Мы вышли на тракт. Ленка сидела в седле, но теперь лицом ко мне, а наш герой угрюмо брел по правую сторону от коня и пинал попадающиеся на пути ветки и шишки.

— Так и фр—р–рудете молчать? — спросил конь. — Миритесь давайте, а то сброшу с седла, и топайте пешком.

— Нехорошо так с дамой разговаривать, — парировал Лас.

Ишь, как заговорил! Видать, Ленка научила-таки его уму—разуму.

— И мы не ссорились, — добавил молодой человек. — Произошло недоразумение и я прошу у Мильдэллы прощения.

— Принимается, — не оборачиваясь буркнула Лаврентьева. — А ты, — стукнула она Фрагора по макушке, — будешь вмешиваться, станешь немым, как Серлей.

— Ф—р–р. И кто тогда вас мирить будет? Со скуки ведь подохнете.

— Мы больше не намерены… ссориться, — Лас сглотнул и умоляюще посмотрел на Ленку.

Лаврентьева, словно почувствовав взгляд, обернулась.

— Меняйтесь местами, — приказала она, и я перешел на другую сторону дороги, предоставив свое место юному герою.

Лас оживился:

— Пришла пора боевой магии?

Я прислушался. Наша с Ласом магия похожа, мы оба действуем огнем, возможно, Ленкин урок пригодится и мне.

— Ты прав, — в голосе девушки я услышал улыбку. — Приступим. Ты неплохо справляешься с контролем, пришла пора увеличить силу, но не думай, что контроль тебе не пригодится, я не зря начала именно с него.

— Контроль для слабаков, — фыркнул молодой человек. — Он хорош на первых порах, когда нужно научиться разжигать костер так, чтобы не спалить заодно полдеревни, но врагов надо жечь напалмом, чтобы кожа лопалась и кости трещали.

— Откуда в тебе столько злости?

— Это не злость, это война. Тут либо ты убиваешь, либо убивают тебя.

— Ты, смотрю, действительно собрался уничтожить дракона. Похвально. Но достаточно болтовни. Нацелься вон на ту ель, собери всю силу, сколько сможешь, и выстрели огненным шаром.

— Хочешь, чтобы я спалил лес? — прищурился Лас.

— Я подстрахую. Хочу увидеть, на что ты способен.

Молодой человек, не останавливаясь и не снижая темпа, взмахнул рукой, легко, словно дирижер палочкой, и огромная ель, растущая по левую сторону дороги метрах в ста от нас, вспыхнула, будто невидимый великан окунул ее в бензин и пальнул молнией.