Млечные муки

Казалось бы, кто дал Я право столь зло и строго рассуждать о порядочных, вероятно, женщинах, к тому же беспорядочно называя их «тетками»? Ведь сам-то Я как бы кто? Чего успел? В чем преуспел? Подобные вопросы непринято задавать себе, поэтому ответов здесь ждать не стоит. Тогда как сам Я в основном был занят всякой ерундой вроде рассуждений о философии футбола и ассортиментности автомобилизма. А все-таки, Ева Адамовна, раздражение Я не было беспочвенным. Лепестки ух вяли не зря. Хриплый хохот шамана прорывался весьма не случайно. Думаете, раздражение было продиктовано некой заурядной двуличной обидой, которая теперь вот так запросто давала о себе знать? Или в Я просыпался, дремавший все эти годы в подкорке, женоненавистник? Хотя иные девушки зачастую ставили диагноз вопросительно-утвердительно: «стало быть, ты ненавидишь женщин?» Нередко, ясно, подразумевая самих себя.

Но Я, напротив, всегда думалось, что его отношение к женщинам подчеркнуто благосклонно и прогрессивно. То есть: Я Никогда Не подавал им пальто, давая яркую возможность сверкнуть самостоятельностью и Не ставя под сомнение умение одеваться. Не скакал наперерез, чтобы успеть первым отворить дверь на выходе из шумного кабаре, тем самым Не намекая на свое физическое превосходство, Не выказывая притворную учтивость, которая, как широко известно из уроков прикладного обществознания, все равно ведь куда-то неизбежно исчезает, когда в интимной полутьме опадают одежды, и, тем паче, стартуют будни быта. И уж тем более, никогда Не доводилось Я избивать прекрасную даму, томительно гадающую о сложившемся к ней отношении, а ведь побои – что даже вошло в поговорку – являются одним из вернейших признаков влюбленности в наших широтах, даже как бы показателем подлинности чувств и доказательством примет. Но Я, увы, был слишком застенчив, чтобы вот так с ходу раскрывать карты.