Млечные муки

Уже накануне Никита сидел в котельной, как тут его застигла врасплох мысль, что мало просто сходить на встречу класса, там ведь придется непременно еще что-нибудь веское заявить, ответить на поступающие вопросы и задать свои обратные, как того требует социальный протокол. Пускай все не виделись многие годы, лет семь, и все это время ни у кого и вопросов не возникало, а тут… Придется, видимо, выдать некую емкую характеристику проживаемой жизни, какую-нибудь подборку наиболее важных моментов, ярких событий. Но почему-то именно сейчас, сидя в котельном дежурстве, Никите как-то по-особенному не хотелось подводить итогов, даже промежуточных. Вся окружающая обстановка вроде как говорила сама за себя, закопченные стены нашептывали, что жизнь сложилась не очень-то и удачливо. И едва ли стоит рассчитывать на что-нибудь хорошее в будущем. Да и что тут говорить, когда все эти годы казалось, что вот-вот все наладится, что временные трудности отступят, что начнется настоящая жизнь, пускай не безупречная, но все же разумная и правильная. Но время тикало, старые проблемы усугублялись, новые появлялись, как вдруг оказалось, что разумной и правильной жизни ждать не стоит, что весь этот клубок постоянных временных трудностей – это оказывается и есть, собственно, жизнь. И ее нельзя кардинально изменить: можно, если повезет, завалить баблом, откупившись от многих проблем, но вся, вся эта взрослая жизнь отдает вампиризмом похлеще того, которым увлекались в школе… Все те же уроки и перемены, формы и гардеробы…И люди, сдерживающие и присматривающие, уполномоченные запрещать и наказывать… Разве что предметы в расписании сменились и повзрослели.

Зашипел радиоприемник, антенна как-то сама слегка сменила положение в пространстве, уловив радиоволну. Взрослый мужской голос сквозь динамик сообщал, что со ставкой рефинансирования снова все в полном восторге, а инвестиционный климат в России заметно потеплел. А это значит, что и жизнь в стране семимильными шагами отлаживается, индекс счастья растет, несмотря даже на то, что остались еще кое-какие недовольные людишки и нерешенные проблемки. Но и им, очевидно, недолго осталось под натиском такого резвого роста.

Но Никита даже сейчас не исключал, что, возможно, впереди еще ждут и удачи, пускай как всегда обильно приправленные нюансами и оговорками. И все не так уж и ужасно, как в тягостные минуты таких вот… подытоживаний. В конце концов, в последние годы проделана огромная духовная работа, незримая другим, но позволяющая быть на плаву и оставаться человеком в различных комбинациях ситуаций, какие бы не происходили вокруг. Но кому, кому это может быть интересно, ведь эти чужие уже люди будут оценивать исключительно поверхностной меркой: по одежке, умению держаться в свете, по степени причастности к нефтегазовой трубе, посмотрят – удалось ли присосаться к какой-нибудь обильной денежной сиське? Да и почему, черт возьми, должно еще волновать мнение этих безнадежно чужих уже людей, с которыми тропы разминулись еще лет семь тому назад? А все же почему-то не совсем уж и все равно…

Придя со смены, Никита провалился в сон, который показался и оказался весьма занятным. Возможно, именно поэтому, когда он очнулся, то увидел в окне темноту, подсвечиваемую фонарями. Первой мыслью явилось, что проспал все на свете, но взглянув на электронное табло старинных часов родом из девяностых, успокоился – ничего еще не потеряно. Если поспешить, то можно и поспеть. Дорожный фактор дал о себе знать: Никита с получасовым опозданием подходил к трактиру «Капризный компот». Внутри уже ожидала беспощадная ваниль и кадриль, из динамиков орала популярная для многих музыка. Сразу подумалось, что место не соответствует: разве можно в здешней пьяной и шумной кутерьме предаваться ностальгии и возрождать утраченные традиции? Во втором зале Никита узнал своих одноклассников. Человек семь, включая Милу, сидели за круглым столом и на вид довольно принужденно о чем-то переговаривались. Мила, завидев Никиту, заметно обрадовалась, но для него так и осталось загадкой: ему лично, или тому, что еще один участник объявился. Чувствовалось, что ее серьезно смущало малое количество пришедшего народу, хотя все уже должны быть по срокам в сборе. Никита, поздоровавшись с остальными, присел рядом с Милой, и она рассказала ему, что дело-табак, что все пошло не так. Кое-кто еще, не теряем надежды, должен подтянуться, но многие уже отзвонились и под предлогами вроде «бабушке стало плохо» или «некому выгулять болонку» в последний момент отступили от своих железобетонных намерений всенепременно быть.