Млечные муки

Что навеяло подобные воспоминания? На днях Никита, сидя в пышечной, приметил в девушке с соседнего стола знакомые черты. Та, обратив внимание на взгляд, тоже его узнала и, прежде чем успела прожевать пончик, выдала собой Милу Секретову, с которой не виделись уже лет семь, с самого выпускного вечера. После того как Никита пересел к ней за соседний стол, между ними состоялся стандартный диалог системы: «Привет! – Как дела? – Нормально…». В другой день диалог, вероятно, не получил бы глубокого развития, но сегодня был не другой день. Мила удивила Никиту признанием, что искала его. Удивила, поскольку в школе они если и общались, то на сугубо узкошкольные темы, в рамках какого-нибудь кружка. Помнил он больше за ней конкуренцию, возникшую между ними на уроках литературы, которую к своей досаде Никита все же не выдерживал и оставался № 2. А ведь Мила и без того успевала во всех науках, а Никите так хотелось побыть лидером хотя бы в одном предмете, но нет – и литературу она знала посильней, в особенности отечественно-допереворотную. Во многом потому, что летнее межсезонье пускала на чтение художественных произведений, а не на игру в футбол за ящик пива, как это делал Никита, тщетно пытаясь потом ликвидировать отставание в осенних чтениях под одеялом.

Не сказать чтобы Никита был зол на Милу, просто общаться с нею в те годы не находилось причин, не говоря уже о том, что такое общение могло быть еще и чревато для репутации, ведь общение с умной и неприметной отличницей могло скорее пойти во вред и привести к ненужным насмешкам. Тогда как насмешка, известно, в школьных коридорах – куда серьезнее, чем столбцы двоек в дневниках. Да и как было возможно тогда общаться с подобной идеалисткой, которая, казалось, во всем всегда видит исключительно добро и свет. А Никита и в ту уже пору не был адептом безудержного оптимизма, всячески пытаясь выдавать себя за некого реалиста, вечно считая свою точку зрения зрелой и разумной, к сожалению, и сам не замечая того, насколько часто она на самом деле колеблется и меняется. Нет, в ту школьную пору не было решительно никакой возможности и необходимости в общении с подобной девочкой. Нравилась Никите тогда совсем другая девочка, но только до тех пор, пока не спросила его на диктанте, а как правильно пишется: «апелляция» или «эпиляция».

И вот теперь Мила искала его. Правда, быстро выяснилось, что не совсем его и не так чтобы его одного. Сейчас она с ожиданием ответной реакции и с надкушенной в руке пышкой сообщала, что намерена вновь собрать класс. И что она так рада, так рада, что встретила Никиту вот так запросто, совершенно случайно, да еще и в столь чуждом для нее районе города, где оказалась по работе. Отличная примета! Никита вспоминал, что с выпуска минуло уже лет семь, и с тех пор собирались лишь однажды, да и то как-то скороспело, на первую же осень после завершения школьной партии. Да и там получилась плохо замаскированная под встречу пьянка, куда заявились все те же персонажи, которые и без того безвылазно тусуют во дворе.