"Млечный Путь, Xxi век", No 3 (40), 2022

Такова была ситуация, когда я сопровождал консула Грина во дворец. На пороге особняка, населенного потомками Гримальди, мы встретили великолепного швейцара в малиновом бархатном халате и с тяжелой золотой цепью на груди. Он проложил нам путь через внутренний двор и вверх по мраморным ступеням, на вершине которых передал нас с великолепным поклоном на попечение г-на Понсара, коменданта дворца. Понсар, в свою очередь, провел нас по коридору и через ряд роскошных комнат в кабинет Первого камергера, который после некоторого промедления провел нас к Великому министру княжеского двора. Этот выдающийся человек сидел за письменным столом. Он церемонно поприветствовал Грина. Он знал, что мсье американский посланник должен иметь аудиенцию в это утро у наследного князя; но Его Светлейшее Высочество прямо сейчас принимает парад на площади перед дворцом.

Его Светлость вскоре вернется. Если бы господин консул и его друг захотели посмотреть театрализованное представление, то с балкона Музыкального салона, третья комната налево, открывается восхитительный вид на площадь. Камергер указал бы дорогу.

- Вежливый пожилой джентльмен, - заметил я, когда мы последовали за камергером в Музыкальный салон.

- Этот необыкновенный человек, - прошептал Грин с оттенком благоговения в голосе. - монсеньор Тере, один из самых проницательных государственных деятелей Европы. Его влияние при дворе практически безгранично. Он сочетает в себе церковные функции со светскими, будучи апостольским администратором и епископом Гермополиса и в то же время Великим камергером дома и управляющим третьим залом казино. Будучи одним из главных лидеров антититовской партии, он и ненавидит, и боится меня; вы заметили, как хорошо он притворялся?

- Мне кажется, - сказал я, - это дублирование должностей довольно странная шутка.

- Это необходимо, - с полной серьезностью ответил Грин, - в Монако, где общая численность населения невелика, Первый камергер, а также комендант дворца и привратник с золотой цепочкой действует ночью как крупье в казино. Шевалье Воливер, Министр иностранных дел, руководит оркестром казино. Он превосходный музыкант и довольно дружелюбен к нашим интересам, поскольку я несколько раз оказывал ему пустяковые денежные услуги. Но я должен признать, что в управлении государством Шевалье слаб и нерешителен. Он едва ли больше, чем орудие и креатура монсеньора Тере, чьи амбиции столь же безграничны, сколь дьявольски его способности.

Первый камергер оставил нас на балконе. Отсюда мы видели не только площадь внизу, но и почти все княжество. Можно было выстрелить в Средиземное море пулей из пистолета либо на запад, либо на юг, а на севере французская граница находилась на дальней дистанции стрельбы. Сам дворец закрывал вид на восточную сторону, но Грин сообщил, что морская граница с той стороны, бухта, где стоял на якоре флот, была всего в двух шагах от запиравшего бухту камня. Напротив нас была территория казино, длинный оштукатуренный фасад, круглый концертный зал, театр, рестораны и магазины базара.

Над этим соблазнительным заведением парил воздушный шар, в котором посетители могли подняться на длину веревки, заплатив двадцать франков за поездку. После воздушного шара над головой я обратил внимание на зрелище, происходившее на открытой площади перед дворцом. Тротуары, ступени, дверные проемы и окна были забиты верными подданными Карла III. Прямо под нами на прекрасном вороном жеребце сидел наследный князь, неподвижный, как статуя. Армия Монако под командованием бесстрашного Де Мюсли маршировала перед ним, демонстрируя свое мастерство во всех эволюциях, известных современной военной науке. Тридцать два карабинера в красных мундирах и белых кокардах, составлявшие действующую силу при Де Мюссли, являли собой поистине грозный вид, маршируя туда-сюда.

Генералиссимус потребовал маршировать с тем особенным движением ног, которое преподавал на учениях по прусской тактике; и когда солдаты прошли через площадь строем по четыре, внезапно выстроились в линии по шестнадцать, остановились перед наследным принцем и опустили руки с одновременным лязгом тридцати двух прикладов, врезавшихся в мостовую, восхищенные зрители закричали "браво!", а улыбка гордого удовлетворения промелькнула на мгновение на лице Его светлейшего высочества.

Именно тогда я обратил внимание на эксцентричные действия одного человека на полпути через площадь, который, казалось, пытался привлечь наше внимание. Он щелкнул костяшками пальцев, замахал обеими руками, а затем, явно недовольный результатом этих демонстраций, выхватил оружие у ближайшего солдата и поднял на дуло собственную шелковую шапку высоко над головами толпы. Вернув ружье удивленному воину, он высказал свое низкое мнение об армии с помощью насмешливой пантомимы и стал протискиваться локтями через ряды к нам.

- Это Титус, - простонал Грин. - Он постоянно компрометирует меня таким образом.