Мне без тебя не жить

– У тебя нет ничего такого, что ты можешь предложить мне, – с вызовом бросила она. – Я не отказалась бы от своего сына за все богатства мира. И особенно – особенно, – в ее го лосе прозвучало отвращение, – я не отдала бы своего ребенка такому человеку, как ты, тому, кто обращается с женщинами как с каким-то дерьмом. Если бы Ральф не сделал тебя своим наследником, ты бы никогда не приехал в Какмир-Холл и никогда бы не узнал, что у тебя есть сын. А Гарри вырос бы, никогда не узнав, кем был его отец. – Элин поднялась на ноги. Ее грудь тяжело вздымалась. – Ты бросил меня после того, как переспал со мной, потому что я была для тебя всего лишь средством удовлетворить свою похоть. Ты обошелся со мной как с потаскухой, но посмотри на самого себя. Разве из тебя получится хороший отец, если ты даже не позаботился проверить, не забеременела ли я от тебя?

– Хватит! – Кортес вскочил на ноги. Его глаза метали молнии. Он сказал адвокату пару слов на испанском, и тот поспешно выскочил из кабинета. – Ты сомневаешься в моей состоятельности? А разве ты можешь быть подходящей матерью для Гарри? – Он с отвращением посмотрел на Элин. – Если ты откажешься от моего предложения, я отберу у тебя сына через суд.

– Ни один суд не отберет у матери ее трехмесячного ребенка.

– Суд не оставит ребенка с известной наркоманкой. – Элин снова ахнула, но Кортес не стал обращать внимания. – Возможно, ты пока можешь контролировать себя, но ни один судья не рискнет оставить Гарри под твоей опекой. Я точно не оставлю.

– Я не наркоманка, – истерично выпалила Элин, пытаясь взять себя в руки. – И я никогда не принимала наркотики, кроме того раза, когда их подмешали в мой коктейль.

– Но в газетах писали обратное.

– Только половина этих историй – чистой воды выдумка.

– Хочешь сказать, что те фото, где тебя без чувств выносили из клубов, ненастоящие? – цинично улыбнулся Кортес.

– Нет, но…

– Если в этих статьях говорили неправду, почему же ты не выступила с опровержением?

– Я… – Элин прикусила губу. Она не могла признаться, что выгораживала Джарека, чтобы никто не узнал о его пристрастии к водке, азартным играм и женщинам. О, у него было столько женщин, что приписываемые ей похождения меркли на его фоне. Но если Кортес узнает, что Джарек слетел с катушек после смерти Лорны, он уволит его из «Сандерсон-банка».

– Похоже, журналисты ничего не выдумывали, – мрачно заметил Кортес. – Я консультировался с детским психологом, и он сказал, что Гарри слишком мал, чтобы у него сформировалась сильная привязанность к тебе, и что он не сильно пострадает, если лишится тебя в таком раннем возрасте.

– Да что ты такое говоришь? – Элин казалось, что в ее легких закончился воздух. – Конечно же он привязан ко мне. Я его мать. Ради всего святого, я носила его девять месяцев, но где был ты, его отец? Я пережила шок, когда узнала, что забеременела после той ужасной ночи. А еще я пришла в ужас, оставшись один на один со своей беременностью. На занятия по подготовке к родам все женщины приходили со своими мужьями или партнерами, а я притворялась, будто отец моего ребенка работал за границей, потому что слишком стеснялась признаться, что даже не знаю, кто он такой… Я никогда не знала своих родителей, – сипло продолжила Элин. – Они умерли, когда я была совсем маленькой, а Джареку исполнилось всего шесть лет. Нас поместили в детский дом. Мне повезло больше остальных, потому что обо мне в меру своих сил заботился мой брат. Все, что я помню с того времени, – это страх и неуверенность. Я родилась в Боснии, а наш приют находился в Сараеве. Когда наш город начали бомбить во время военных действий, многие из работников приюта были убиты, другие просто разбежались и бросили нас одних.

Она дышала так тяжело, словно бежала марафон.

– Я знаю, что значит быть брошенной. И я никогда, никогда в жизни не оставлю своего ребенка. Твои гнусные обвинения – особенно в том, что я принимаю наркотики, – наглая ложь. Я люблю своего сына больше жизни и никогда бы не сделала ничего такого, что причинило бы ему вред.

Из коляски послышался тихий плач. Элин бросилась к сыну и прижала его к груди, осыпая личико нежными поцелуями.

– Привет, ангел мой, – прошептала она и получила в награду сонную улыбку, которая наполнила ее сердце самой светлой радостью.

Кортес последовал за ней и теперь стоял рядом с напряженным выражением лица, словно боялся, что она уронит Гарри.

Его следующие слова потрясли Элин больше, чем все сказанное им до этого.

– Когда ты узнала, что беременна, почему ты решила рожать?

– Что ты имеешь в виду? – растерянно посмотрела на него Элин.

– Разве ты не хотела избавиться от этого ребенка? – процедил Кортес.

Элин стало дурно.

– Бог мой! Ты считаешь, я способна на такое? Что же я сделала, что ты обвиняешь меня в таких омерзительных вещах? Я думала, что твое предложение продать моего ребенка было самым отвратительным, что я услышала от тебя. Оказывается, я ошибалась.

– Но я спросил не просто так. Ты ведь сама сказала, что испугалась, когда узнала о своей беременности, ведь тебе предстояло стать матерью-одиночкой.