Мне хорошо, мне так и надо…

Полный сил и здоровья, Боря ровно в 60 лет ушёл на пенсию. «Всё, надоело! Буду теперь отдыхать». Дело, конечно, было не только в желании заслуженного отдыха. Началось смутное время, оборонка ужималась, шефская помощь оказалось ненужной, все ходили под страхом сокращений. Инженером Боря так и не стал, должность его перестала цениться, что ещё ему было делать? Ждать пока уволят? Дача у него уже была, машина тоже, его личные запросы были совсем скромными, ребята подросли, он решил, что его максимальной пенсии им хватит. Пенсионерская жизнь его устраивала как нельзя лучше, машину от отдал Коле, поездки по запруженным улицам казались ему утомительными, за рулём он напрягался, уставал, злился на себя и на людей. Да и куда ему было ездить? В магазин? На дачу? Так это только два раза в год: туда и обратно. Самому проезжать 300 километров? Ужас! Незаметно это стало Колиной обязанностью. А что? Машину получил? Ничего, не развалится, почему бы и не отвезти родителей? Коля, всегда занятый и серьёзный, особо не возражал. По шесть месяцев на даче — вот это был рай: размеренный режим и спокойствие. Гуляли, купались, вечером телевизор, ребята приезжали, другие гости. Они с Ирой делали на зиму заготовки, варенье, компоты, грибы, заправки для супов, наливки. По наливкам он был главным, а по варенью — Ирка. Вечером вдвоём ужинали, Ира не пила, а он прикладывался к своим наливочкам, делаясь всё более весёлым и благостным, не замечая, что язык его заплетается, глаза блестят, и с ним делается трудно общаться: он не может сосредоточиться на одной теме, не заканчивает предложения, что-то сам себе неразборчиво бубнит и хихикает, ни к кому не обращаясь. Без наливки он теперь не мог обходиться, ждал вечера, чтобы, как он говорил, культурно выпить.

В Питере Ира звала его в театр или на концерт, но он всегда отказывался. Она тоже не шла, или изредка куда-нибудь выбиралась с подругой или с Аней. Почему он отказывался идти в БДТ, он знал: было лень! Ехать на метро, ждать на холоде автобус, толкаться в очереди в буфет, внимательно слушать текст пьесы. И это вместо того, чтобы развалившись сидеть на диване и смотреть сериал? Да что он враг себе? Боре вообще казалось, что все люди думают так же, но подчиняясь моде своего круга, считают нужным «тянуться к культуре», а он имеет мужество отказаться. Да, вот такой он… ленивый и гордится этим! Не надо никуда спешить, что-то кому-то доказывать, стараться соответствовать непонятно кем установленному стандарту, умничать… быть в курсе неинтересных вещей. Не надо. Это глупо, жизнь коротка и надо быть самим собой. Да, он вот такой, и что? Кто-то его осуждает за пассивность и лень? Ну да, осуждают. Друзья уехали в Америку и зовут его в гости. Да не поедет он никуда. Виза, билеты, много часов в самолёте, потом, не дай бог, по их американскому городу гулять, и зачем такая суета, ради чего в Америку ехать? Да он и в Финляндии не был. Ленив, ленив, ленив! Кто сказал, что быть ленивым нехорошо? Надо, дескать, упорно трудиться, напрягаться. Зачем? Боря исповедовал философию лени. Древние греки не перетруждались, там у них рабы работали, а свободные люди имеют право на лень. Сладкое состояние ничегонеделанья, застывание в бесцельном созерцании, нега покоя. Вот он идеал, залог здоровья, долголетия и счастья. Боря действительно так думал, но мнения своего никому не навязывал, понимал, что его идеи, мягко говоря, непопулярны.