Мне не жаль

Я лежала на кровати с закрытыми глазами и представляла жизнь Юлии как длинный ряд домино, которые, если смотреть сверху, образуют сложный узор: сеть отдельных аспектов и отношений, которые очень близки друг к другу, но не соприкасаются. Все до мельчайших деталей. Юлия посередине, и структура вокруг нее. А потом я представила, как могу уничтожить все одним пальцем. Как одним щелчком в виртуальном пространстве я опрокидываю первую костяшку домино, и реальность обрушивается на всех. И как потом рушится все, как будто это реалити-шоу, которое я режиссирую.

Но сначала я исправила все орфографические ошибки и опечатки, их действительно было много, и они нарушали ход чтения. Кто-то действительно должен объяснить Юлии, что такое отглагольные существительные. И пунктуация. Потом я отредактировала записи. Я изменила порядок, чтобы создавалась атмосфера напряжения. По содержанию, конечно, все оставила, как было. Я не вмешивалась в тексты Юлии, я просто нанизывала их, как отдельные жемчужины, на красную нить. Один за другим. А потом планировала посты. Первый выход в Интернет сегодня в 5:15. Всего за четыре часа. Все точно по времени, бомба замедленного действия в несколько файлов, которые я уже упорядочила. Никто не узнает, когда были написаны эти отдельные тексты. У них не будет дат, только полное имя Юлии. Я ввела его как имя админа. Гениальный ход.

Но мне больше понравится наблюдать, как все разлетится. Потому что я позволю Юлии сделать это самой. Она просто делится этим в своих социальных сетях, по крайней мере, у меня есть доступ ко всем. И я уже знаю, кому отправить ссылку, чтобы она стала вирусной. Несколько маленьких умов в нашей школе. Люди, которые в основном ничего не делают, а говорят о других. Те, кто в данном случае полностью меня устраивает.

Юлия, конечно, со мной не согласится, но я считаю, что мы с ней хорошая команда. Она наугад записывала свои чувства – и именно это делает ее записи такими хорошими. А я придала им структуру, которая поможет моему делу: так проще следить за содержанием без перескакивания на третьих лиц.

С этой мыслью я беру мороженое из нижнего ящика морозильной камеры, открываю упаковку и кусаю шоколад с треском. Мне все равно, что уже поздно. Я, наверное, все равно не буду спать.

Еще три записи, и мысли Юлии подошли к концу. Вернее, они подошли к последнему вторнику. Почти обидно, что я уже все провернула. Мне очень понравилось быть в ее голове. Ее мысли походили на серию статей, которые я просматривала последние два дня. И скоро все это закончится.

Но не стоит грустить. Потому что я заставлю шоу продолжаться.

Чуть больше часа. Юлия тихонько закрывает дверь своей комнаты после душа. Она уже ложилась, но после полуденного сна проснулась и с беспокойством уставилась в темный потолок. Поэтому она снова встала и приняла душ. Сейчас Юлия сидит голая на своей кровати. Воздух в маленькой комнате душный и горячий, оставшиеся капли воды испаряются с кожи. Юлия тянется к мобильному телефону и тихо включает «Roads» группы Portishead. Она пытается решить, стоит ли ей звонить Леонарду. Уже довольно поздно, и ей действительно не хочется с ним разговаривать. Но на следующий день ей еще меньше хочется ссориться. Поэтому она отправляет ему сообщение, безобидное: «извини, что не позвонила. Мы поговорим завтра. Спокойной ночи». Если ей повезет, он заснет, и она тоже сможет заснуть. Но, конечно, он еще не спит. И как только он видит сообщение, он звонит.

– Привет, – говорит она тихо, чтобы мать не слышала ее сквозь тонкую стену.

– Наконец-то, Юли, – говорит он с некоторым облегчением и укоризной. – Я весь день пытался связаться с тобой.

– Я знаю, – отвечает она. – Мне жаль. Я… Я плохо себя чувствовала. – Это даже не ложь. Юлия как-то где-то читала, что врать нужно как можно ближе к правде. Потому что так меньше всего шансов быть осужденным.

– Но все же было нормально. Как же так? Что это было? – Внезапно он забеспокоился. Она не скажет ему, что ее вырвало. Во-первых, это противно, а во-вторых, она не хочет объяснять обстоятельства. Лучше сказать о ноуте. Он поймет.

– Я забыла свою сумку в автобусе, – наконец говорит она. – С ноутбуком.

Юлия слышит шорох, как будто Леонард садится на постели.

– Дерьмо, – говорит он. – Когда?

– Позавчера. На обратном пути из школы.

Некоторое время он молчит, затем говорит:

– Может, кто-то нашел сумку, и тебе ее вернут.

Юлия смотрит в окно. В ночь, которая окутывает дом так же мирно, как выглядит животное, спящее на коленях.

– Я уже, – говорит она. – Я нашла ее.

– Без ноутбука, – заключает Леонард.

– Без ноутбука, – повторяет Юлия.

Это тоже не ложь.

– Фак, – говорит Леонард. – Ты сменила все свои пароли?

– Да, – говорит Юлия и думает: все я изменить не смогла.

– Хорошо, это хорошо, – говорит Леонард и после паузы добавляет: – И что теперь?

– Я не знаю, – бормочет Юлия. – Я не могу сказать матери. Она взбесится.

– Я думал, что ноутбук тебе купил отец? – говорит Леонард.