Мне не жаль

Линда бросает взгляд на улицу. На смеющуюся мать и отца, который целует ее в лоб, как если бы это было самое нормальное явление в мире после стольких лет брака; затем она отворачивается и идет к холодильнику, как обычно, когда не знает, что ей делать. При виде двух целых поддонов сливочного йогурта, которые принесла с собой ее мать, уголки ее рта поднимаются вверх. Клубника и вишня, манго-ваниль – два любимых вкуса Линды; страчателла и малина. А еще есть пудинги со сливками. Одного стаканчика уже нет. Линда знает, кто успел его съесть.

Она думает, какой выбрать, вишневый йогурт или шоколадный пудинг, когда ее отец внезапно появляется позади:

– Ну, на твоем месте я бы съел шоколадный пудинг.

Линда поворачивается к нему. Он стоит рядом с кухонным столом с двумя пустыми фужерами.

– Потому что я не могу гарантировать, что один из них будет там завтра.

– Понятно, – отвечает Линда. – Что, если я хочу оба?

Ее отец смеется.

– Тогда ты точно моя дочь, – говорит он. – Я раньше всегда все смешивал.

После этого ответа Линда закрывает дверцу холодильника ногой, кладет вишневый йогурт на крышку пудинга и, теперь уже свободной рукой, берет маленькую ложку из ящика для столовых приборов. Это была последняя.

– Черт возьми, – говорит ее отец, заметив, что случилось, – это значит, что мне нужно убираться завтра утром.

– Да, да, это и значит, – удовлетворенно говорит Линда.

– На самом деле это несправедливо, потому что тебя здесь не должно быть, – говорит ее отец, наполняя бокалы. – Разве я не отвез тебя к Момо?

Линда избегает его взгляда.

Несколько секунд он молчит. Когда она все еще не отвечает, ее отец спрашивает:

– Между вами что-то случилось?

– Нет, – говорит Линда, – не совсем.

– Ну?.. – спрашивает ее отец.

– Это долгая история.

– Мне нравятся долгие истории, – говорит он. – И твоей матери тоже. Почему бы тебе не выйти и не рассказать нам?

– Я не хочу вас беспокоить.

– Мы пьем вино, ты ешь йогурт и пудинг, мы разговариваем, – пожимает плечами ее отец. – Звучит как довольно хорошая комбинация, если хочешь знать.

– Но вы зажгли свечи, – говорит Линда.

– Если хочешь, я могу их потушить.

Линда смеется.

– Нет, – говорит она, – таких жертв не нужно. Я пойду и посмотрю фильм.

– Точно?

– Да, – отвечает Линда.

Ее отец кивает.

– Ну что ж. Ты знаешь, где нас найти, если передумаешь.

Затем он подмигивает ей и исчезает с наполненными фужерами на террасе.

Когда Линда входит в свою комнату чуть позже, ее сотовый телефон вибрирует. «Это наверняка Момо», – думает она, ставит две упаковки йогурта на покрывало и смотрит на дисплей. Но новое сообщение не от Момо. Это от Эдгара.

ЭДГАР РОТШИЛЬД:

Я стою перед домом Юлии. Стоит ли мне позвонить в звонок?

Незадолго до этого

Эдгар стоит перед домом Юлии. Он вышел на пробежку около часа назад, как обычно каждый вечер. И вдруг он оказался на ее автобусной остановке. Он этого не планировал, это просто случилось. Как будто что-то неосознанно заманило его сюда.

Эдгар пошел по ее улице. Он знает, где она живет. Даже номер дома. Юлия однажды упомянула адрес в одном из разговоров. Кстати. Адрес Эдгар все-таки записал, хоть это и звучит неправильно и в принципе это не его ума дело, где она живет.

Он смотрит на фасад, который в свете фонаря выглядит серым и коричневым. Он не знает, на каком этаже живет Юлия. Если расположение звонков соответствует действительности, то это будет одна из квартир на первом этаже. За исключением второго окна справа, все они темные. Эдгар задается вопросом, может ли освещенная комната быть комнатой Юлии. Он не знает, чего на самом деле от нее хочет. Конечно, не поговорить с ней. Но зачем еще он сюда пришел? Вряд ли просто постоять на тротуаре.

Эдгар обычно выбирает другой маршрут. Всегда один и тот же. Его ноги этот маршрут запомнили, как дети запоминают дорогу в школу. Эдгар не думает, когда бежит, он просто бежит. Его ноги берут на себя управление. Как будто они были лошадью, которую Эдгар оседлал. Но сегодня все было иначе. Сегодня он внезапно оказался здесь. Будто произошло короткое замыкание.

Отец много что за сегодня успел наговорить. Эдгар услышал много рассказов о своей матери, некоторые из них он слушал впервые. Он и его отец говорили о ней весь день. До вечера. Эдгар пожалел, что не записал разговор, чтобы слушать его снова и снова. Как его отец описывает голубое платье, которое носила его мать, когда отец впервые ее увидел. Это был особенный синий цвет. Смешно, но он не знал названия, цвет был похож на колокольчик или немного темнее. Она распустила волосы. Они были светло-каштановыми и до плеч. И они так хорошо пахли.

Долгие годы они и словом о ней не перекинулись, в лучшем случае на что-то намекали. По сей день. Как будто 22 мая было подходящим временем. Нарушить эту тишину.