Мне нужно твое «да»

Состряпанная на ходу ложь казалась неубедительной, но требовалось хоть что-то сказать. Ефимия игнорировала вопросы, понуро брела к фуршетному столу, не замечая никого вокруг, даже кого-то нечаянно толкнула – тут до жалоб на дурное воспитание недалеко. К счастью, гестфольцы поверили, успокоились и позабыли о девушке.

– Так, – Ленар перешел на шепот и взглядом попросил императора: «Обожди!» – Поклянитесь, что вы все не выдумали!

Однако Ефимия ни в чем клясться не собиралась.

– Я предлагаю милорду самому решить, правда это или ложь. Но не посреди же зала!

Граф кивнул и, бросив взгляд через плечо, досадливо засопел:

– Поздно! Сюда направляется дежурная фрейлина ее величества. Вы допрыгались, барышня, при-влекли внимание императрицы драматичным спектаклем.

Посмотрев туда же, что и собеседник, Ефимия убедилась, что попалась на крючок Алисии. Поджатые губы и сузившиеся глаза вдовствующей императрицы не оставляли сомнений: она собиралась отчитать невоспитанную девицу.

– Ладно, – неохотно пришел ей на выручку Ленар, – я вас спасу. Хотя, учитывая ваше отношение ко мне, должен первым ратовать за ваше исключение из конкурса.

– Спасибо!

Граф часто заморгал. Ему наверняка послышалось, не могла Ефимия Брок сердечно поблагодарить его.

Чтобы владеть ситуацией, нужно с самого начала брать ее в свои руки.

– В чем дело? – сухо поинтересовался Ленар у виконтессы Монрек, не позволив дежурной фрейлине раскрыть рта. – Потрудились бы открыть окна, а то претендентки едва в обморок от духоты не падают. Или прикажете каждую приводить в чувства?

Виконтесса замерла с открытым ртом. Поручение императрицы едва не вылетело у нее из головы. Опомнившись, она прокашлялась и с важным видом произнесла:

– Ее величество просит леди Феррир подойти и напоминает о недопустимости нарушения этикета.

– Леди Феррир ничего не нарушала, – отрезал Ленар и тайком стиснул пальцы Ефимии, словно убеждая: все будет хорошо. – Повторяю, здесь слишком душно. Леди стало нехорошо. Или этикет требует, чтобы она упала под ноги иностранным дипломатам, лишь бы продолжала вежливо отвечать на их вопросы? Да если бы я не заметил, вовремя не подоспел!..

Он не договорил и грозно глянул на фрейлину. Та потупилась, едва пятнами не пошла.

– Но ее величество…

– Леди подойдет, когда будет в состоянии. Точка!

Для убедительности граф слегка повысил голос. Придворная дама не посмела спорить и покорно вернулась к императрице.

– Не стоило вам! – с тревогой искоса наблюдая за Алисией, покачала головой Ефимия. – Из-за меня вы навлекли на себя гнев вдовствующей императрицы.

– Вам-то что? – усмехнулся Ленар. – Наоборот, порадовались бы приближению моего падения.

– Я не хочу… так…

Ефимия отвела взор и прикусила нижнюю губу.

– А как вы хотите? И чего вы вообще хотите, леди Брок?

Девушка вздрогнула и испуганно широко распахнула глаза. Он назвал ее настоящую фамилию! Графа могли услышать, по дворцу поползли бы слухи…

– Не беспокойтесь, – пальцы Ленара легли на ее локоть, – для большинства ваша фамилия – всего лишь набор звуков. Идемте! И не забудьте изобразить дурноту, чтобы притупить бдительность ее величества. А ведь есть еще его величество, – мрачно пробормотал он, уверенно прокладывая обоим путь к дверям. – Придется и с ним объясняться.

Странно, оставшись с графом наедине, Ефимия вздохнула спокойнее. Она начала говорить не сразу, сначала немного посидела на обитом золотистой парчой диванчике, вслушиваясь в мерное движение минутной стрелки часов. Ленар не торопил ее. Он стоял рядом, положив руку на каминную полку.

– Я всего лишь хотела справедливости.

Ефимия смотрела прямо перед собой и обращалась к пространству: так легче. Она ощутила острую потребность высказаться, объясниться здесь и сейчас. Лишь бы только Ленар не перебивал ее, не задавал вопросов! И продолжал недвижно стоять, где стоял.

– Хотела вернуть ту боль, которую когда-то испытала. Чтобы и вам стало чуточку плохо, ведь мы с мамой, тетей и сестрой страдали долгие двенадцать лет. От нас все отвернулись, у меня не нашлось денег на первое бальное платье… Если бы не милосердие соседки, я даже танцевать бы не умела. – Слова лились сплошным потоком. Ефимия ощущала во рту полынную горечь, заново переживала каждый год в ссылке. – Я не видела могилы отца, братьев! По сравнению с этим тряпки – чепуха. Глотать слезы, терпеть – и так по кругу.

Не выдержав, она уронила голову на руки. Плечи тряслись от молчаливых рыданий.

Создатель, зачем Ефимия все это говорит?! Ленар только посмеется, глупо надеяться на его сочувствие. Мол, барон Брок сам виноват, а император сжалился над вдовой, хотя мог бы отправить их на рудники, вовсе лишить дворянства.

Девушка ощутила прикосновение теплых рук, сначала робкое, затем, не встретив сопротивления, уверенное. Присев рядом на диван, Ленар привлек Ефимию к себе. Он молчал, понимал, любое его слово покажется жалким оправданием.