Мне так хорошо здесь без тебя

Для американской машины я пока располагал всего парой вещей из нашего дома на улице Томб-Иссуар: книгой «Диета Аткинса» и открыткой с видом Всемирного торгового центра, купленной до событий одиннадцатого сентября, предназначенной для родителей, но так и не отправленной. Целый список еще предстояло отслеживать на сайтах типа eBay и Craigslist: фигурку Джорджа Буша из серии «Герои Америки», плакат с танкером «Эксон Вальдез» до аварии с разливом нефти, флоридский бюллетень с президентских выборов двухтысячного года[23]. И еще некоторые вещи не нужно было нигде искать, но их обретение требовало от меня недюжинной решимости. Я о вещах, которые хранились в нашей спальне под кроватью. Там стояла обувная коробка, полная всяких сувениров, фотографий и прочих артефактов из наших первых лет вместе с Анной. Раньше они неизменно вызывали у меня улыбку, но теперь, боюсь, одним своим видом разобьют мне сердце.

Хочешь не хочешь, а доставать их было нужно. Марш-бросок я наметил на субботу – чтобы Камилла была дома. К тому моменту мы с Анной жили порознь уже два месяца. Следовало бы составить график посещений и вообще как-то упорядочить наше существование, но всякий раз, когда я задавал Анне вопрос о перспективах, она отвечала, что ей требуется время.

И потому мои свидания с дочерью всегда были внезапны и словно украдены. Спонтанные походы в кино, экскурсии с паузой на горячий шоколад, ночевки в будние дни, когда Анна допоздна задерживалась на работе. Я не жаловался. Четкий график, несомненно, обеспечил бы мне больше времени с Камиллой, но в то же время заставил бы чувствовать себя уже разведенным.

Когда я позвонил в дверь, мне открыла Камилла – в пышном платье, тиаре и с прозрачными крылышками.

– Заходи, заходи! – закричала она, взмахивая волшебной палочкой. – Папа приехал!

Я подхватил ее на руки, стараясь не уронить с головы пластмассовую корону.

– Как дела у моей маленькой принцессы?

– Я фея-крестная! – поправила она, подставляя мне щеки для поцелуев.

Анна была на кухне. На голове у нее красовался затрепанный шелковый шарф, которым она подвязывала волосы, начиная генеральную уборку. При виде меня она вылезла из-под раковины, сняла желтые резиновые перчатки и чмокнула меня в обе щеки – приветствие до того неестественное, что лучше бы она вообще меня не целовала.

– Жуть, у меня руки воняют резиной, – пожаловалась Анна, не глядя мне в глаза. – Камилла тебе поможет, ладно? Сумка нужна?

– Нет, я принес, – ответил я, демонстрируя ей внушительную торбу. – Спасибо.

– Ну и если она… если она надумает, попробуешь ее уложить?

– Конечно, – сказал я, чувствуя себя не отцом, а бебиситтером.

– Хорошо. Кофе хочешь?

Кофе я хотел, но был не в силах растягивать это неловкое «общение» ни на минуту.

– Нет, спасибо.

– Кам-кам, а тебе соку налить?

– Я пью только амброзию! – провозгласила дочь, описывая в воздухе круги волшебной палочкой. – Идем, пап!

Я поднялся за ней на второй этаж, вдыхая вечный хлебный аромат своего дома.

– Откуда начнем? – спросила Камилла.

– Со спальни, – ответил я, и у меня засосало под ложечкой.

Порог супружеской спальни я не переступал больше месяца.

– Хорошо! – Камилла поскакала по коридору с энергией маленького пони.

К моему облегчению, спальня была приведена в стерильное состояние – как в гостинице. Кровать идеально заправлена, в воздухе еле различимый запах паленого, характерный для помещений, которые только что пропылесосили. Я не стал особенно осматриваться – ни к чему Камилле понимать, что папочка чувствует себя здесь не в своей тарелке. Пусть это будет обычный день: папа ныряет во временýю капсулу, дочка прыгает на кровати.

Я выудил на свет белую обувную коробку. Камилла устроилась на краю матраца, подоткнув под себя пышные юбки, и стала болтать ногами прямо у меня перед носом.

– Ты будешь картину рисовать? – спросила она.

– Нет, милая. – Я снял крышку с коробки. – Скорее, очень большой коллаж.

Первым попался контракт на продажу «Синего медведя». С него я сниму ксерокопию, а потом обязательно отправлю в бензин. Под контрактом не пойми каким образом оказались чеки на покупку художественных принадлежностей, которым следовало лежать в подвале в коробке с надписью «Налоги».

– Мама говорит, ты устраиваешь стирку. – Камилла соскочила с кровати и раскрыла шкаф. – Футболка тебе подойдет?

– Ну… – протянул я. – Смотря какая футболка. Вот ты любишь складывать оригами. И они не всегда получаются с первого раза. Например, делаешь носорога, а получается броненосец. И ты начинаешь заново и переделываешь, пока не получится, как надо.

Камилла смотрела на меня, склонив голову набок, и явно пыталась разобраться, к чему я клоню.

– В общем, мне нужен эквивалент того первого носорога. Того, который не получился.

Камилла наморщила лоб. Она ничего не поняла. Я сдался.

– Ладно. Найди мне футболку. Самую-самую грязную.