Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

Потом они с ребятами разыграли целый спектакль с покупкой нового шкафа, выносом старого, в котором, само собой, уже была упакована выпившая сока госпожа Приходько.

Хозяин, вернувшись из Майами и узнав, что жены дома нет, впал в ярость, но, поскольку Каролина, потупив свои невинно-голубенькие ясные глазки и залившись румянцем, дала ему понять, что жена его попросту убежала со своим старым любовником, господин Приходько даже не стал подавать в милицию заявление о розыске. А знакомым и даже родственникам сказал, что жена его улетела в Майами, подлечиться.

Так что игра, хоть и отняла много времени, как говорится, стоила свеч.

К тому же, по дороге в Москву, все их старания, можно сказать, окупились вдвойне. Совершенно случайно, хотя, зная Михалыча, Каролина уже мало верила в случайные совпадения, с ними в купе оказалась девушка, у которой тоже было по шесть пальцев, только не на руках, а на ногах. И Каролина, назвавшись Милой, ни с кем не советуясь, на свой страх и риск, начала действовать. Сок с то ли усыпляющими, то ли парализующими добавками у нее еще оставался, ребята подзаработать никогда не отказывались, а девушка с милым именем Лиза Мальцева, хотя и училась на факультете журналистики, оказалась лопушистее некуда. Она так много выболтала, что было бы грешно не воспользоваться полученной информацией. Девушка ехала к какому-то, как сначала подумала Каролина, зажиточному москвичу, который, как она поняла, дочку своего старого товарища никогда не видел. Она везла ему редкую книгу, которая может стать гарантией абсолютного доверия. А дальше придется действовать по обстоятельствам. Пожилой одинокий мужичок с квартирой в центре Москвы – лакомый кусочек для охоты.

Так что в Москве Каролина, отправив ребят с «внезапно и надолго охмелевшей» своей случайной попутчицей на такси к Михалычу, сама под видом Лизы Мальцевой направилась к таинственному господину Градову.

К сожалению, ее радужные надежды не оправдались. У Градова, хоть и жил он, считай, в самом центре Москвы, кроме книг ничего не было. А книги Каролина считала мертвым капиталом. «Крутить любовь» с дочерью друга Градов, если бы и решился, то очень не скоро. А вот перезвонить другу в Киев или задать какой-нибудь каверзный вопрос ей самой он вполне мог. Поэтому, прихватив единственный с ее точки зрения заслуживающий внимания в квартире Градова предмет – серебряную табакерку с рубинами, Каролина поспешила ретироваться. Если даже Михалыч не захочет доплачивать за по собственной инициативе добытую ими девушку, у нее, Каролины, будет возможность при случае продать табакерку, и она останется не внакладе.

Теперь эта табакерка лежала на тумбочке у ее дивана. Камешки таинственно подмигивали под последними лучами редкого осеннего солнца. И даже из-под крышки вытекал густой терпкий аромат хорошего табака.

Когда Каролина два дня назад вернулась от Градова домой, Михалыч, как она поняла, уже уехал. В ванной не было ни его зубной щетки, ни его полотенца. Каролина сначала подумала, что причитающиеся ей и ребятам деньги он оставил Пыжиковой, но та тоже, видимо, куда-то уехала. Мобильник был отключен, а двери даже поздно вечером никто не открывал. Это, правда, показалось Каролине странным. Ведь если не сама Пыжикова, кто-нибудь же из родных должен был бы быть дома.

Телефоны парней, с которыми она ездила в Киев, тоже были отключены. А поскольку Михалыч умудрился перед ее отъездом не заплатить за комнату, Каролина поняла, что осталась без денег, хотя и выполнила по собственной инициативе задание в двойном объеме. Единственной надеждой была теперь табакерка с рубинами. Сразу продавать ее было жалко. И Каролина решила заложить ее одному знакомому ростовщику Мише, у которого ей уже приходилось закладывать мамино золото. Миша брал относительно небольшие проценты. И самое главное, Миша мог определить истинную цену не только серебра, но и рубинов, если это действительно, как утверждал Градов, настоящие самоцветы.