Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

— У африканцев тот, кто убил льва, уважаем в четыре раза больше, чем воин, который одолел врага. А убивший слона — в десять раз более почитаем. Самое большое украшение мужчины нашего племени — это круг, вырезанный из стопы слона, который носят на предплечье, или амулет из слонового хвоста. А когда здесь появились белые охотники и тоже начали охотиться на слонов, их окружили особым уважением. И теперь у нас в племени говорят, что пришедший с моря белый охотник на слонов обладает настоящим волшебством — «даува». Он может быть неуязвим. И мясо его не интересует. Он все мясо отдает местным жителям.

— Неужели все африканцы такие кровожадные? — спросила Мадлен и попросила Татьяну: — Переведи.

Та пожала плечами и перевела сначала вопрос Мадлен, а потом ответ Джибу:

— В охоте главное не выстрел и не добыча. Главное для настоящего охотника находиться среди животных, наблюдать за ними…

— Мы обязательно поедем с тобой на охоту! — кивнул Соловьев. — Как только найдем нашего товарища и Лизу. А теперь нужно спать. Джибу останется с нами, а для вас, девушки, мы приготовили соседний номер. Там есть и душ, и все остальное. Отдыхайте и набирайтесь сил. И, смотрите, больше никуда не убегайте.

Татьяна поцеловала на прощание Джибу, а Мадлен благодарно улыбнулась Соловьеву. Придя в номер и приняв душ, девушки с благоговейным восторгом улеглась на застланные свежими прохладными простынями постели. Для них злоключения наконец-то закончились.

Эпилог

— Угадай, Градов, чего я сейчас больше всего хочу? — спросила Лиза, когда они наконец достигли кромки океана.

— Не знаю, — улыбнувшись, пожал Градов плечами.

— Я хочу раздеться и плавать, плавать в этих теплых, ласковых волнах… Я хочу смыть с себя весь пот, пыль, грязь, все, что со мной произошло за последнее время, все хочу смыть…

— Так за чем дело стало? Раздевайся — и в воду. Если акул не боишься. Я могу отвернуться, — сказал Градов, глядя на стройную девичью фигурку, которая четким силуэтом рисовалась на фоне опускающегося за океан африканского солнца.

— А ты со мной поплаваешь? — вдруг спросила Лиза, повернувшись к Градову и доверчиво глядя ему в глаза.

— Можно, — кивнул Градов.

— Ура! — выкрикнула Лиза и, вскинув руки, крутнулась на пятке. — Мы будем плавать, как самые первые на этой земле мужчина и женщина, мы отбросим стыд… Будем наивными и непосредственными, как малые дети. И океан будет нас ласкать, он заласкает наши тела до полусмерти… Градов, ты любил когда-нибудь? — вдруг серьезно спросила Лиза.

— Это было давно и неправда, — ответил Градов.

— А я теперь точно знаю, что люблю… Я люблю тебя, Градов… — закричала Лиза и вновь крутнулась на пятке.

Градов, улыбаясь, только покачал головой. Он, по правде говоря, и сам был не прочь вот так закружиться от какой-то особой, давно, казалось бы, забытой легкости и радости.

До поселка, он это точно помнил, было рукой подать. И даже если стемнеет, идя вдоль берега, они к нему выйдут. В поселке полиция, почта, транспорт. Там помогут найти Мадлен. А потом они все вместе отправятся домой.

Но восторженная радость, которая охватила его, казалось бы, покрывшуюся коркой душу, он это тоже чувствовал, не была связана ни с прямой дорогой в поселок, ни со скорым возвращением домой. Это было особое, очень живое, трепетное чувство.

Когда Градов, оглядевшись по сторонам, вновь повернулся к океану, Лиза, мерно размахивая руками, уже плыла все дальше и дальше. Он тоже снял куртку, брюки и бросился в воду.

Вдруг понял, что начинается отлив. Это было неожиданно и страшно. Градов греб изо всех сил, но видел, что расстояние между ними не сокращается, а, кажется, даже увеличивается. Уже не только Лизу, но и его тоже все дальше и дальше уносило в океан.

Когда он, наконец, доплыл до Лизы, она едва держалась на поверхности. Как им с Лизой удалось спастись, Градов и сам не понял, поскольку стал что-то соображать лишь тогда, когда ощутил, что его ноги коснулись дна и, подхватив все еще отчаянно, из последних сил плывущую Лизу на руки, вынес ее на берег.

Он положил Лизу на песок и прислушался к ее дыханию. Лиза вздохнула. И открыла глаза.

— Это ты? Ты меня все-таки спас? — прошептала она.

— Спас. Все теперь будет хорошо, — кивнул Градов.

— Градов, а скажи, зачем ты меня спас?

— Твой отец ни за что не простил бы мне, если бы я этого не сделал, — с улыбкой ответил Градов.

— Ты спас меня только из-за отца? — обиженно нахмурилась Лиза.

— Нет, Лиза, я пошутил, — покачал головой Градов.

— Градов, а я красивая? — вдруг спросила Лиза.

— Конечно, красивая…

— Красивее, чем моя мама?

Градов ничего не ответил.

— Я же знаю, ты ее любил… Ты ее и теперь любишь, Градов… У нее такие красивые ножки… Маленькие. Изящные. И на каждой всего по пять пальчиков… Тебя пугают мои ноги? Скажи честно, Градов, ты ведь из-за этого на меня все время так смотришь? Из-за моих шести пальцев? Ты жалеешь меня… Тебе жаль меня… А маму ты любил, любишь до сих пор… И меня ты спас только потому, что я похожа на маму…