Мнемозина

Я несколько раз стукнул кулаком в ворота. Дремавший пес поднял голову и, нехотя поднявшись, принялся лаять без особого энтузиазма. Мужчина, еще совсем молодой, оглянулся, и на его лице промелькнуло что-то непонятное, вроде раздражения, с которым он быстро справился, и даже неудачно попытался изобразить улыбку, однако колун остался в его руках. Хозяин или знал, кто я, или догадывался, поскольку никакого удивления на лице не появилось.

— Здрасьте, — сказал он. — Чем могу помочь?

— Добрый день. Вы — Андрей Сухоруков?

— Точно так. А вы…

— Я адвокат Иван Стахов, — представился я, вновь не заметив удивления, — я вам звонил несколько раз. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Ну… Задавайте, если вам надо. Вы меня, наверное, не помните. Вы когда-то в наш универ приходили, рассказывали про службу в органах, так сказать, были покупателем.

Такое в моей биографии, действительно было. Начальство отправляло нас на юридические факультеты где мы долго и неубедительно агитировали молодежь вступить в ряды полицейских.

— Я вас не вдохновил? — поинтересовался я. Сухоруков развел руками.

— Ну, как видите. Я со скрипом учился, чуть не вылетел, куда мне было в следаки или опера идти, а на дороге палочкой размахивать и подавно не хотелось. Проходите во двор, в дом не приглашаю, у меня там мама болеет. Чаю хотите? Или пива?

Я подумал, что меня уже второй раз не приглашают в дом бывшие полицейские, пусть Сухоруков так и не надел погоны, но не стал акцентировать на этом внимание. Двор выглядел неухоженным, всюду валялось барахло, какие-то тазы, поодаль, на веревках колыхалось белье, неаккуратно повешенное комом, так что вряд ли здесь хозяйничала женщина. Напрягать Сухорукова не хотелось. Двор вызывал какое-то смутное беспокойство, что-то зудело у меня в затылке, словно его сверлил настойчивый взгляд. Я незаметно потер ладонь кончиками пальцев. Они были холодны, как лед.

— Спасибо, ничего не надо. Мама ваша давно болеет? — спросил я, стараясь незаметно оглянуться. Ах, как бы мне не помешала помощь Веры… Она видела мертвых, я же мог только чувствовать нутром, что здесь, в этом тихом месте, кто-то умер не своей смертью, и его могила еще совсем свежа.

— Да с месяц уже. С ногами какая-то беда, варикоз, а потом еще и свалилась на улице, ходить совсем не может, мне даже с работы пришлось уволиться. Совсем плоха стала после того как отец… того.

Я облизал высохшие губы.

— Ваш отец недавно умер?

— Да, — неохотно признался Сухоруков. — А вы по какому вопросу? Из-за Ксении Олеговны?

Я кивнул, и вновь огляделся, но ощущение не менялось. Покойник, если он присутствовал в этом месте, упорно ходил за спиной. Я тряхнул головой.

— Рокотов вам недостаточно платил для того, чтобы нанять сиделку?

— Рокотов… — Андрей пожал плечами. — Да я его видел несколько раз всего, когда за Ксенией Олеговной заезжал, да отчитывался. Не думаю, что он вникал, сколько я зарабатываю, а попросить прибавки я тогда не отваживался. Ставка у меня обычная, как у всех, кто непосредственно доступа к телу шефа не имеет. Когда меня поставили Ксению охранять, я обрадовался, думал, зарплату повысят, только недолго лафа длилась. Она от охраны отказалась, да еще в такой форме, будто я в чем-то был виноват. А тут отец умер, мама заболела. Я отпуск взял без содержания на первое время, а дальше… Ну, вы знаете. Меня даже в Москве не было, когда у Рокотовых все случилось. После смерти Ксении я сунулся обратно, а меня уволили, как оказалось. Фиронов сказал: нет к тебе доверия, не заметил, что девчонка к самоубийству готовилась. Только как я мог это заметить?

Вопрос был справедливым, и, хотя Андрей поглядел на меня с надеждой, я не смог ответить. Если у девушки была депрессия, то это родители не заметили, молодой человек — не заметил, а как это долен был разглядеть охранник и подавно неизвестно. Вместо ответа я спросил:

— Фиронов считал, что Ксения покончила с собой?

— Ему менты так сказали, — хмуро сказал Сухоруков и вдруг вскинулся: — А что? Это не так? Хотя… Вы бы, наверное, сюда не приехали. Неужели ее грохнули?

— Если так, то кто мог это сделать? — ушел я от ответа. — Фиронов вас не расспрашивал?

— Ну… Говорил. Но так, вскользь. Он больше за себя переживал, потому что в тот момент в больнице оказался, мог шефу под горячую руку попасть и с работы вылететь. Благо Рокотов понимал, что от аппендицита прививок не бывает, и от него не убережешься. В общем, Фиронов на работе остался, а меня вот турнули. Хоть рекомендации нормальные написали, и то хорошо. Хотя это все равно несправедливо. Прямо как рок какой-то, будто Смерть сама к Ксении дорогу расчищала, чтобы не помешал никто. Вы «Пункт назначения» смотрели?

Мне хотелось фыркнуть, но памятуя о буравящем спину взгляде мертвеца, я воздержался от критики.

— Думаю, что Смерть достаточно могущественна, чтобы разобраться с человеком и не устраняя охранников такими сложными способами, как болезни родных. Скажите, после вашего ухода Ксению никто не охранял?

— Нет. Точнее, я не в курсе. Парни говорили, что к ней никого так и не приставили.