Мнимые величины

- Вот что, Володеев! - поджимая губы, сказал он. - Конечно, вы имеете полное право избирать любую систему самозащиты, и я вас ни учить, ни упрашивать не стану, но все же не делайте из меня дурачка! Что за вздор вы написали в вашей анкете? - вдруг неудержимо хлопнул он ладонью по столу. Шуточки шутите? В игрушечки играть хотите? Уж кому-кому, а вам-то надо понимать, что ни шутить, ни играть здесь нельзя!

Григорий Михайлович остро понял его слова и весь сжался.

- Я... Что, собственно... - залепетал было он.

- А вот то! - с негодованием швырнул на стол его анкету Бухтеев, и Григорий Михайлович увидел, что вся она покрыта крупными вопросительными знаками, то там, то сям поставленными красным карандашом. - Вы думаете вокруг да около ходить? Со мною это не удастся! Ведь мой разговор с вами будет короткий, очень короткий, должны и сами это знать!

Григорий Михайлович понял, почему он должен "это и сам знать", но что ему делать и что отвечать, он не знал.

Он не знал и того, что Бухтеев лишь кое-как просмотрел его анкету, ничуть не вдумываясь в нее, так как он заранее был уверен в том, что в каждой анкете есть попытки что-то скрыть и от чего-то уклониться. Поэтому он наугад поставил побольше красных вопросительных знаков, зная, что один только вид их производит впечатление на тех, у кого "кишка тонка":

Григория Михайловича он уверенно считал и несильным и нестойким.

- Своей анкетой вы себя уже наполовину погубили! - начал пугать он, по-прежнему твердо смотря Григорию Михайловичу прямо в глаза. - Если вы хотите хоть как-нибудь облегчить свое положение, то говорите всю правду: точно, ясно, коротко, без уверток Все, что мне надо про вас знать, я и без ваших показаний знаю, а если я все-таки спрашиваю вас, то это значит, что у меня на то есть свои соображения! Ну? Будете отвечать?

- Я... Помилуйте! - нервно дернулся на стуле Григорий Михайлович. - Мне, поверьте, положительно нечего скрывать и... Уверяю вас, что я изо всех сил хочу полной истины, потому что истина для меня бла-го-приятна! - протянул он одну из тех фраз, несколько которых он заготовил еще утром.

- Посмотрим! - угрожающе буркнул Бухтеев и, взяв лист бумаги с напечатанными в нем строчками, положил его перед собою, а сам занес руку с пером, приготовляясь записывать. - Вопрос первый: за что мы вас арестовали? Сознаетесь?

- Но... Но... - очень искренно изумился почти огорошенный Григорий Михайлович. - Именно вот это-то я и хотел спросить у вас! - с подкупающей наивностью сказал он.

- К черту! - изо всех сил хлопнул по столу Бухтеев. - Мы все эти фокусы знаем, нас на них не купите! Спрашиваю еще раз и - предупреждаю! - в последний: за что мы вас арестовали?

- Понятия не имею! - убедительно выговорил Григорий Михайлович. - Сколько я ни ломал себе голову, я... По-нят-тия не имею! - с еще большей убедительностью повторил он. - Вероятно, - немного вкрадчиво добавил он, стараясь чуть ли не дружески улыбнуться, - вероятно, какая-нибудь прискорбная ошибка или... или недоразумение...

- НКВД никогда не ошибается! - холодно и уверенно перебил его Бухтеев. - И недоразумений здесь тоже никогда не бывает Об этом бросьте говорить! Значит, переменил он тон, - значит, на первый мой вопрос вы отказываетесь отвечать? Хор-рошо! - метнул он сердитый взгляд.

Угроза совершенно явно зазвучала в его голосе, и он резким взмахом руки что-то записал в листе бумаги.

- Я не отказываюсь! - заволновался и взмолился Григорий Михайлович. - Я ничуть не отказываюсь, я даже рад отвечать вам, но... но... Я вот в камере сидел, думал и решил: буду говорить всю правду! Уверяю вас: я чувствую себя абсолютно невиновным, ни в чем не виновным перед... перед партией и правительством! Наоборот, я...

- Это самое ваше "наоборот" я знаю! - презрительно прервал его Бухтеев. Гроша ломаного ваше "наоборот" не стоит, вот что вы должны знать! К черту! Значит, с первым вопросом покончено! - резко перешел он на другое. - Теперь второй вопрос: кто вас ввел в эту организацию?

- В какую? - с предельной наивностью спросил Григорий Михайлович.

Бухтеев поднял глаза и посмотрел чрезвычайно грозно-он любил играть роль и считал себя очень недурным актером. Ничего не говоря и не отвечая, он занес руку с пером, готовясь записать ответ, но очень настойчиво переспросил еще раз, с уже занесенной рукой:

- Кто ввел вас в эту организацию?

- Но помилуйте! - затрепетал Григорий Михайлович. - Я даже не знаю, о чем вы говорите... Какая организация' Где?

- "Отказался отвечать!" - размеренно, зловеще сказал Бухтеев и демонстративно, так, чтобы Григорий Михайлович видел, написал эти два слова против какой-то строчки в том листе, который лежал перед ним. - "Отказался!" с подчеркнутой угрозой повторил он и очень остро посмотрел на Григория Михайловича. - Теперь вопрос третий: кого вы сами ввели в эту организацию?

- Я не понимаю! Я не понимаю! - мучительно заметался Григорий Михайлович. - Нельзя же так! Я, повторяю, рад отвечать, я ничуть не отказываюсь, но... Объясните же мне! О какой организации вы спрашиваете?