Читаем Многая лета полностью

Тетерину не нравился Митька Гвоздь с противной ухмылкой и бегающими глазами и не нравилось участвовать в раскулачивании. Одно дело — бой с вооружённым противником, и совершенно иное — слушать рёв детей и рыдания их мамок. В последний раз, когда раскулачивали хозяйство церковного старосты, в доме были две бабы — молодая и старая, парализованный дед и мальчонка лет семи-восьми. Дед на широкой деревянной кровати мычал, пытался встать и вращал глазами, явно не понимая происходящее. Молодая баба сидела посреди избы, опустив голову, и вскинулась только тогда, когда во дворе замычала корова.

— Корову берите, а козёнку оставьте. Дед окромя молока ничего в рот не берёт, — попросила старуха. Она была высокая, костистая, с яркими глазами и какой-то особенной, очень белой сединой, схожей с гусиным пухом.

Старуха покорно стояла рядом с мальчонкой, и её большие натруженные руки плетями висели вдоль тела. Фёдор старался не смотреть на её руки, похожие на руки его матери, с узловатыми костяшками, стёртыми от бесконечной работы.

Он как можно безразличнее сказал Перетрухину, что пойдёт во двор проследить за погрузкой.

Тот кивнул:

— Иди, там ребята погреб вскрыли, помоги выносить.

Закинув на плечо винтовку, Фёдор заглянул в погреб, где копошились приданные отряду комсомольцы, и убедился, что вся добыча составила пару мешков картошки, мешок зерна и половину бочонка растительного масла.

Когда бойкая девка в красной косынке выволокла в подводу часы с кукушкой, Фёдор отвернулся и достал папиросу.

— Что, жалеешь их? — протянув огонёк, кивнул в сторону дома комиссар отряда. — Зря. Они нас при случае не пожалеют — ткнут вилами в спину и поминай как звали. Вот, смотри, что товарищ Ленин прислал нашим пензенским товарищам, так и нам надо действовать.

Комиссар достал из кармана сложенную бумагу, бережно разгладил её ладонью и протянул Фёдору.

«Товарищам Кураеву, Бош, Минкину и другим пензенским коммунистам. Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь взят «последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб. Назначить заложников — согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков. Телеграфируйте получение и исполнение. Ваш Ленин»1.

— Да я понимаю, — вяло отозвался Тетерин, — меня агитировать не надо.

— Неуверенно говоришь, Федя. Не ожидал от тебя такой мягкотелости.

— Я бы лучше в бой. — Тетерин жадно затянулся дымом. — А с бабами да с мальцами воевать с души воротит.

— Кулацкие элементы не мужики и не бабы, а враги.

— Так-то оно так, но знаешь, комиссар, посмотрю на них, и то своих сестрёнок вспомню, то мать-старуху.

— Наши матери зерно в подполах не прячут и риги не поджигают. Вспомни, как на прошлой неделе едва не сгорел вместе с зерном! Вон, у тебя брови до сих пор подпалены.

— Это верно, — Фёдор дотронулся пальцем до опалённых бровей и хмыкнул, — до свадьбы заживёт.

— Эх, дожить бы до наших свадеб! — Комиссар резко развернулся к крыльцу, куда вышли старуха с мальцом, и скомандовал:

— Возьмите её в заложники, чтобы вражеский элемент на хутор не сунулся.

Старуха даже не посмотрела в их сторону. Головы не повернула. Молча прошла и села на телегу.

— Бабаня, куда? — закричал мальчонка и вцепился в телегу так, что рук не отодрать.

— А ну иди к мамке, пока я тебя кнутом не огрел, — рявкнул на него один из комбедовцев. — Взрослые без тебя разберутся.

— Иди, Митяйка, — разомкнула губы бабка, — мамане без тебя с дедом не справиться.

Мальчонка упрямо сжал рот в горошину:

— Нет.

Он шёл позади обоза вёрст пять. Падал, подымался, утирал рукавом слёзы и сопли и снова бежал за своей бабкой, пока комвзвода не осадил лошадь.

— Нет моих больше сил глядеть на это безобразие! — Перетрухин обвёл взглядом угрюмых красноармейцев, что отводили глаза от мальчонки и смотрели куда угодно, только не на заострившееся детское личико. Даже комиссар молчал.

Перетрухин сузил глаза и стукнул кулаком по мешку с картошкой рядом с бабкой:

— Что, старая, расселась? Слезай и шуруй отсюда, чтоб глаза тебя не видели.

Фёдор заметил, как лица красноармейцев дрогнули и помягчели.

— Отпускаешь, что ли, вражину? — встрял Митька Гвоздь, но Перетрухин коротко цыкнул:

— Тебя не спрашивают, потому как я здесь командую.

Когда дошли до кромки дальнего поля, Фёдор оборотился, успев заметить, как бабка с внуком вступают в зелёную чащу, где их укрыли и спрятали еловые лапы.

* * *

Утром, спеша на работу, Надя увидела, как на длинном заборе около церкви комсомольцы растягивают лозунг «Поможем голодающим Поволжья».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези