Многая лета

Сгорая от тревоги, Надя побежала в соседний дом, где жили Лидочкины подружки по гимназии сёстры Ляля и Лёля.

— Лидочка у вас?

Ляля с Лёлей взволнованно переглянулись:

— Нет. А что случилось?

— Пока не знаю. На работу не вышла, дома нет.

С тяжёлым сердцем Надя вернулась в детский сад. На вопросительный взгляд Фаины она отрицательно покачала головой:

— Никто ничего не знает. И мамы дома нет.

— Господи, что же делать?

Фаина была готова нестись в Домком, в партком, в ЧК — куда угодно, но дети шумели, баловались, хотели есть и гулять, и они с Надей принялись за работу.

Два дня Надя с Фаиной метались в поисках Лидочки, а на третий день она появилась сама. Бледная, дрожащая, Лидочка прислонилась спиной к косяку, закрыла лицо руками и зарыдала, горько и безнадёжно. Стояло раннее утро, и дети ещё не пришли, поэтому в тишине помещения Лидочкин плач звучал особенно громко и тоскливо.

Фаина и Надя бросились к ней.

— Лида, что произошло? Где ты была?

Лидочкины плечи задрожали ещё больше. Не прекращая рыдать, она опустилась на пол и застыла там жалким колышущимся холмиком в тёмно-синем пальто и вязаном капоре.

— Лида, Лида! — Фаина нагнулась и попыталась поднять Лиду. — Расскажи толком. Что-то случилось с мамой? Мы можем тебе помочь?

Лида потрясла головой:

— Нет.

— Лида, говори, не томи! — взмолилась Надя.

Лидочка коротко взвыла и произнесла нечленораздельные звуки, из которых Фаина ухитрилась разобрать слова о замужестве. Полуоткрыв рот от изумления, она посмотрела на Надю.

— Похоже, наша Лидочка вышла замуж.

— Куда вышла? — остолбенела Надя.

— Замуж, — простонала Лидочка голосом раненого животного. — Я вышла замуж.

Сделав щёлочку между пальцев, она коротко посмотрела на Фаину и вдруг подползла и обняла её ноги:

— Фаина Михайловна, милая, хорошая, простите меня! Я так виновата, так виновата!

— Лидочка, ты что, не говори глупости! За что мне прощать тебя?

Лидочка затряслась всем телом:

— За то, за то… — Она начинала и никак не могла договорить, но потом собралась с силами и выпалила на одном дыхании: — За то, что я вышла замуж за Тетерина.

Фаина так и застыла, безумными глазами глядя на Надю. Та закрыла рот рукой, чтоб не охнуть.

Поздравлять? Соболезновать? Заплакать вместе с Лидочкой? Фаина не знала, что делать. Вздохнув, она погладила Лидочку по растрёпанным волосом и тихо, как уговаривают больного, произнесла:

— Мне не за что тебя прощать. Мы с Фёдором разошлись.

— Правда? — Лидочка встрепенулась. — Фёдор так и сказал. — Она заторопилась, выплёскивая слова наружу. — Я спускалась с ведром по чёрному ходу, а он стоял и курил, там, около помойки. Потом поймал меня за руку и сказал, чтоб я выходила за него замуж, потому что вы с ним теперь чужие. Вы знаете, я не хотела — так, без любви. — Её взгляд перебежал с Фаины на Надю. — Но Фёдор пообещал, что с ним меня никто не тронет, а у меня мама… Ну, я и согласилась. — Она закусила губу. — Знаете, это очень страшно — каждую минуту бояться. Чувствовать себя мышью, загнанной угол, которую может раздавить любой сапог. На кухне соседки постоянно обзывали маму барыней на вате и сулили, что выселят нас на улицу как чуждый элемент. Фёдор сказал, что мы ни минуты не останемся в этом доме, потому что присмотрел просторную комнату на Большой Морской, и чтоб мы с мамой паковали вещи. И ещё велел мне отказаться от службы в саду, он сам найдёт мне работу. — Лидочка пару раз всхлипнула, тыльной стороной ладони вытерла щёки и переспросила: — Фаина Михайловна, вы честно-честно не сердитесь?

— Помогай тебе Бог, Лидочка, — совершенно искренне сказала Фаина, чувствуя, как с её души свалилась сокрушительная тяжесть из-за Фёдора, — думаю, тебе придётся нелегко.

— Сама знаю, — отозвалась Лидочка, — но иного выхода у меня нет.

Сделав широкий шаг, она крепко обняла Фаину, потом Надю и тенью выскользнула за дверь, торопясь скрыться с глаз, пока не пришли воспитанники.

* * *

Фаина сама не поняла, как ноги принесли её к знакомой калитке. Просто гуляли с Капитолиной по Загородному проспекту, свернули в переулок, а потом свернули ещё раз и первое, что увидели — это толстого серого кота на старом венском стуле около каретного сарая.

Вскинув голову, кот с прищуром оценил пришельцев, и его хвост недовольно дёрнулся.

— Мы ему не нравимся, — сказала Фаина.

— Зря ты не позволила мне надеть новую шапку, — сварливо пробурчала Капитолина. — В этом платке я очень некрасивая.

— В следующий раз наденешь, — отозвалась Фаина и потянула Капитолину за руку, потому что если откроется дверь и выглянет Глеб, то что он подумает о ней?

— Мама, я хочу ещё посмотреть на котика, — заупрямилась Капитолина.

— Пойдём!

Она развернула Капитолину за плечи, но не успела сделать и шага.

— Моего кота зовут Фугас, милая барышня, — выглянув из сарая, сообщил Глеб. Он вытер ладони о тряпицу и широким жестом указал на двор: — Добро пожаловать, я вас ждал.

— Ждали? — растерялась Фаина. — Но мы проходили мимо совершенно случайно!

Она почувствовала, как мочки ушей превратились в горячие комочки, и машинально поправила волосы, словно опасаясь, что Глеб заметит её смущение.