Много шума из-за тебя

Если это было ложью… то уж очень вычурной.

– Спроси его, малышка, – повторил Уэст, проходя мимо меня.

Ощутив подступающую тошноту, я заторопилась в магазин. Сердце бешено стучало в груди, оно колотилось так сильно, что мне показалось, меня сейчас стошнит. Я даже не помню, как добралась до магазина.

И все же каким-то образом я оказалась там. В квартире. Я смотрела на Каро.

Она разливала тесто по формам для пирожных и внезапно остановилась.

– Эви, что стряслось?

У меня во рту пересохло, я хрипло выдавила из себя:

– Это правда? Роан богат? Он наследник титула?

Ее лицо побелело, она сделала шаг назад.

– Эви… он пытался тебе сказать.

Пакеты выпали у меня из рук, комната закружилась.

Боже мой.

Что я сделала? Как могла не заметить, что у него были секреты?

Похоже, я совершенно не знала Роана Робсона.

Глава двадцать пятая

Все казалось нереальным, стена сливалась с печкой, я смотрела в пространство, держа в руках чашку холодного чая.

Я смутно осознавала, что Каро позвонила Роану, поставила передо мной чашку чая и собрала свои вещи. Она ушла какое-то время назад, пообещав, что Роан все объяснит.

Все объяснит.

Как он может это объяснить?

Когда я услышала топот ног по лестнице и знакомое цоканье собачьих когтей по дереву, печка вновь отделилась от стены, зрение опять стало четким.

Я посмотрела в сторону дверного проема как раз в тот момент, когда Роан заходил в квартиру. Шедоу семенил ко мне. Потрясенная, я могла лишь наблюдать за тем, как он приближает свою морду к моему лицу.

– Эй, мальчик, – хрипло прошептала я.

– Шедоу, – Роан жестом велел псу отойти, а сам сел на корточки передо мной. В его глазах читался страх. – Эви.

– Скажи мне, что это неправда, – взмолилась я, отчаянно нуждаясь в разумном объяснении теперь, когда он был передо мной и напоминал мне о том, как сильно, черт побери, я его любила.

В каждой черте его лица сквозило чувство вины, и внезапно мне стало ясно, почему говорят «разбитое сердце».

Мне казалось, что мое разлетелось на тысячи осколков, и из-за них мне было трудно дышать.

Нет.

Слезы обжигали мне глаза, скатываясь по щекам, Роан выругался под нос и потянулся ко мне. Я отпрянула.

– Нет, – выдавила я, вытирая слезы. – Объясни.

Он выпрямился, но только для того, чтобы сесть рядом со мной.

К моему ужасу, мне пришлось подавить желание броситься в его объятия. Объятия Роана были первым и единственным местом, где мне хотелось быть… ну… всегда. Закусив губу, чтобы сдержать слезы, я поставила кружку на пол и обхватила себя руками за талию, чтобы сдержать рыдания.

– Тогда… Несколько месяцев назад… Ты сказала всему пабу, что не будешь встречаться с мужчиной моложе себя и при деньгах.

Я вздрогнула, вспомнив ту пьяную ночь. По крайней мере, часть той ночи.

– Мне не хотелось лгать тебе, Эви… – умоляющим тоном продолжал он. – Просто… я просто хотел, чтобы ты дала мне шанс, не думая о моем возрасте или о моих деньгах. Я не врал… просто опустил детали.

Боже мой.

Это было правдой.

Это действительно было правдой.

На меня накатила тошнота.

– И вся деревня в курсе? Все лгали мне… делая из меня посмешище?

– Нет, – он схватил меня за руку.

– Не прикасайся ко мне! – я рывком выдернула свою руку и поднялась с дивана. – Не прикасайся ко мне!

– Черт, Эви, – голос Роана дрожал. – Пожалуйста… Все было не так. Я столько раз пытался сказать тебе это за последний месяц, но…

– За последний месяц! – я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Меня переполняли злость, обида и разочарование, я не знала, могу ли я это контролировать. Чувства грозили разорвать меня на части. – Ты должен был мне сказать об этом с самого начала!

– Я знаю, – он стоял, беззащитно подняв руки. – Знаю. Просто… я с самого начала влюбился в тебя и боялся, что иначе ты не дашь мне шанса.

Я не хотела слушать его оправдания.

– Сколько тебе лет?

Роан медленно выдохнул:

– Вот-вот исполнится двадцать семь.

– Тебе двадцать шесть?

Боже, он был почти на семь лет младше меня.

– Да.

Семь лет. Как же я раньше этого не поняла? Когда мне будет сорок, ему будет столько же лет, сколько мне сейчас.

– Боже мой.

– Но возраст не имеет значения. Не должен иметь.

– Зато ложь имеет, – я бросила на него мрачный взгляд. – Сэр Роан Робсон.

На мгновение он уязвленно закрыл глаза. А когда открыл, в них читалось раскаяние.

– Еще нет. Мой отец – баронет… – он сделал шаг ко мне навстречу и остановился, когда я сердито на него посмотрела. – Двенадцатый баронет. Но это не то, чем кажется. Не знаю, много ли ты знаешь о британской аристократии, но баронетство – это не то. Мы не относимся к сословию пэров. Это нечто среднее между баронством и рыцарством. Это…

– Это титул? Это исторический ранг? Все в Нортумберленде знают, кто ты? Ты из богатых?

– Эви…

– Ну так что?

Он медленно кивнул.