Много шума из-за тебя

Припарковав машину на подъездной дорожке позади грузовика Фила, я едва успела выйти из автомобиля, как дверь распахнулась и появился Фил.

Он поспешил вниз по ступенькам крыльца, пока я выходила из машины, и крепко обнял меня.

Этого хватило, чтобы я, будучи в таком эмоционально нестабильном состоянии, разрыдалась.

Я написала ему электронное письмо о разорванной помолвке.

Фил еще крепче обнял меня, и пока я поливала его рубашку бесконечным запасом влаги, которую производили мои глаза, я вдыхала знакомый запах моющего средства, которым они с мамой пользовались.

– Тише, тише, – хрипло произнес он.

Потом я почувствовала, что его объятия ослабли, и, подняв глаза, поняла – почему. Мама стояла со слезами в карих глазах, которые я унаследовала от нее, и протягивала ко мне руки, чтобы обнять меня.

И я пошла к ней.

И рухнула в ее объятия, чтобы оплакать гораздо больше, чем я потеряла в Англии.

* * *

День в Индиане был жарким, поэтому, сидя у родителей в гостиной и держа в руках стакан чая со льдом, я сказала себе, что в Штатах, по крайней мере, есть кондиционеры.

Фил выгрузил мой багаж и занес в дом, пока мы с мамой общались внутри. Потом мой отчим оставил нас под предлогом того, что ему нужно было купить продукты; но я знала, что он ушел, чтобы мы могли поговорить.

Мама принесла кувшин с холодным чаем и тарелку домашнего печенья, и все это время мы вытирали слезы и разговаривали.

– Я очень увлеклась выпечкой с тех пор, как вернулась домой, – сказала она, предлагая мне печенье.

Но я была не голодна и пообещала попробовать его позже.

Домашняя выпечка напомнила мне о Каро.

Чтобы отвлечься, я выпалила:

– Я злюсь на тебя.

Мама вздрогнула, напряглась, а потом коротко кивнула:

– Знаю.

– Я пыталась не злиться. Но я злюсь, потому что твоя зависимость сильнее, чем любовь ко мне.

– Ох, Эви, это неправда, – ее глаза наполнились слезами.

– Головой я это понимаю. И знаю, что зависимость действует иначе, но мне казалось, так и было. И я не могу этого изменить, особенно когда ты все время врала и воровала у меня. И откуда мне знать, что на этот раз у тебя все получится?

– Ты не можешь этого знать. И я не могу, – мама покачала головой. – Честно говоря, я не могу из-за этого переживать, потому что это непродуктивно в борьбе с зависимостью. Теперь мне это известно. Я могу только пытаться, и я пытаюсь, – мама придвинулась ко мне ближе, на ее лице было написано раскаяние. – Если ты не сможешь меня простить, я пойму.

Я покачала головой. Теперь, когда мама сидела прямо напротив меня, меня затошнило при мысли о том, что можно потерять ее навсегда.

– Я люблю тебя. Ты – это не твоя зависимость, мам. Я люблю тебя. И буду прощать всегда, несмотря ни на что.

Она разразилась горькими судорожными рыданиями, и я задалась вопросом, сколько еще я смогу выдержать. Обнимаясь с мамой, я не могла вспомнить более эмоционально тяжелого периода, чем прошедшая неделя.

Казалось, я пролила свой запас слез на целую жизнь вперед.

* * *

Позже, прихватив с собой чай со льдом, мы переместились на крыльцо к качелям. Стоял обычный пасмурный день.

– Много было дождей? – спросила я. Лето в Кармеле как правило бывает дождливым. Оттого и появляется влажность.

– Вообще-то у нас довольно жаркое и сухое лето. Климат меняется, полагаю, – она бросила на меня несколько изумленный взгляд. – Мы так и будем говорить о погоде? А затронуть вопрос твоей помолвки можно?

– Честно говоря, я уже все выговорила. И могла бы проспать несколько дней. Но ты – моя мама. Тебе всегда можно, – заверила я ее.

Она благодарно улыбнулась, и я обратила внимание, как хорошо она на самом деле выглядела. Алкоголизм сказался на коже мамы. У нее было больше морщин, чем у некоторых женщин ее возраста, но желтый оттенок кожи исчез. Она казалась здоровой и сияющей. Моя милая мама с блестящими глазами вернулась. Она была такой, когда впервые встретила Фила. Во мне вспыхнула надежда, несмотря на все мои попытки подавить ее.

Наверное, я всегда буду надеяться на лучшее, если речь идет о любимых людях.

Перед глазами промелькнуло лицо Роана, и те сомнения, которые вернула к жизни Грир, вызвали спазм у меня в животе.

– Надеюсь, ты не против, что я читала все письма, которые ты присылала Филу. А еще он пересказывал мне ваши телефонные разговоры, пока ты была там.

– Не против, – я так и предполагала.

– Твой мужчина… Роан… кажется, он хороший человек.

– Он соврал мне, – на автомате ответила я. – И в любом случае я приехала туда не для того, чтобы влюбиться в какого-нибудь парня, – боже, это прозвучало горько. – Я поехала туда и с самого начала говорила себе не связываться с ним, потому что мне нужно было найти себя, понять, что мне нужно в жизни. А не искать мужчину. Я не послушала! Не послушала себя, и посмотри, к чему это привело. Я потеряла книжный магазин и все, что должно было стать моим домом. Из-за него. Из-за того, что ради него я отказалась от своей независимости.

– Ох, солнышко, ты все не так поняла.

Я прищурилась:

– Что, прости?

– Любовь – это не отказ от независимости, и я сомневаюсь, что ты бы отказалась от нее ради мужчины.