Много снов назад (СИ)

— Мы переспали, — сорвалось с кончика языка.

Рози продолжала неподвижно стоять на месте, будто смысл сказанного дошел до неё не сразу. Не подала и знака, задело ли её это, удивило или огорчило. Просто смотрела на Кэрол, мигая глазами и делая равномерные вдохи и выдохи. Их проглотила тишина, что стала невыносимой для женщины, которая вдруг растерялась. Наглая ухмылка стерлась с лица, принявшего выражение недоумения.

— Это невозможно, — голос Рози будто принадлежал не ей. Она и сама не поняла, как произнесла это, лопнув пузырь молчания, в котором они были заключены. Кэрол будто выдохнула с облегчением, услышав голос девушки. — Только не с тобой.

— Это случилось неделю назад, — вскинув вверх подбородок, произнесла Кэрол, обдав Рози ледяным надменным взглядом. Она врала, но уличить её в этом было сложно.

На самом деле Кэрол более не разговаривала с Дугласом после той унизительной для неё беседы, когда он пришел убедить её, что проведенная вместе ночь ничего не значила. Она избегала его, что стоило немалых усилий — проходила мимо его кабинета, не здоровалась, едва замечала издали, всё необходимое передавала посредством студентов. Это было невыносимо. Кэрол будто саму себя поддавала пытке, когда для Дугласа её молчание вряд ли имело значение.

Уже несколько дней она не видела его. Нарочно рыскала коридорами, выискивая глазами, но он будто бесследно исчез. Вместо него занятия вел студент-ассистент, кабинет оставался продолжительное время под замком. Кэрол решила, что он уволился — преподавание было не для него. Поэтому если Дуглас намеревался уйти, она хотела успеть с ним попрощаться, пока для этого не было слишком поздно, как в прошлый раз. Кэрол не хотела ставить точку на обиде. Даже если Дугласу это было безразлично, то точно имело значение для неё.

— Можешь, спросить у него. Он не из тех, кто будет врать или оправдываться, но это случилось, и Дуглас не сможет отрицать, — она пожала плечами, когда Рози прижала сжатую ладонь к животу и делала глубокие вдохи, пытаясь собраться с мыслями, что были хаотично противоречивыми. — Хотя притворяться у него получается отличительно неплохо.

— Плевать, — вдруг бросила Рози. Повела плечами, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок вверх. В глазах заблестели осколки льда, что она обернула против Кэрол, которая заметно дала слабину. — Для меня это не имеет значение, но вот ты… Ты по-настоящему жалкая. Пытаешься унизить меня, когда сама стоишь у его двери, скребешься, как кошка, и ждешь, что он примет тебя, — она начала медленно подступать к женщине, выпуская каждое слово, как пулю. Голос девушки будто бы приобрел стальные нотки, без малейшего намека на слабость. — Господи, ты же спала с Киллианом. Можно ли опуститься ещё ниже? Тебя отверг мой брат, так почему ты думаешь, что примет он? — уголки губ поднялись в оскорбительно презрительном подобие улыбки, от которой у Кэрол пересохло в горле. Рози остановилась напротив и в упор смотрела в глаза, переворачивая наизнанку мелководную душу.

— Что ты вообще возомнила из себя? Как ты смеешь…

— Я точно не та, кто в силу своей неполноценности и неуверенности, пытается унизить восемнадцатилетнюю школьницу, устраивая ей глупую сцену ревности из-за мужчины, которому плевать на неё. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое, — она оборвала Кэрол на полуслове, заставив оторопеть на месте. Затем Рози вернулась, чтобы поднять ключи и открыть чёртову дверь. — К тому же Дугласа нет дома. Он вернется не раньше завтрашнего дня, — произнесла напоследок, прежде чем громко хлопнула дверью перед носом женщины, у которой будто кто отнял дар речи.

Оказавшись дома, Рози наконец-то почувствовала себя в безопасности. Она ударилась спиной о двери, закрыла глаза и мысленно считала до десяти в попытке перевести дыхание. Затем разом сбросила пальто, обувь, оставив их в беспорядке на полу. Этого оказалось мало — ей было ужасно тесно в собственном теле, что превратилось в клетку для мятежной души.

Ей было не плевать. Почему-то Рози было не плевать. Будь это кто-угодно, кроме Кэрол, в любое время, но не после его возвращения, она, может, и смогла бы сохранить невозмутимость, но эта новость оказалась действительно болезненной, ошеломляющей и душераздирающей.

Она вбежала на кухню, достала из шкафчика стакан и набрала из крана воды, что тут же залпом выпила. Ещё один стакан. И ещё. Рози надеялась ей станет лучше, но в горле застрял давящий комок, который она не могла проглотить, как бы не пыталась. И он рос, увеличивался, подобно снежному шару, быстро скатывающимся вниз по склону, пока не превратился в слезы, что девушка более не могла сдерживать. Согнувшись пополам, она вдруг расплакалась, испытывая наибольшее разочарование из всех, что прежде приходилось испытывать.

***