Многоножка

— Саня, встань чуть левее… — говорил Сэт, настраивая камеру. — Ага, вот так. Да не смотри ты туда, перед собой смотри! Пусть идут, не обращай внимания…

— Представь, что ты на подиуме, — лениво посоветовал ему Костя, закуривая. Мимо них не то, чтобы очень часто, но раз в минуту кто-то проходил. Кто-то тактично ускорял шаг, кто-то косился с любопытством. Один подвыпивший бродяга сильно настаивал на том, чтобы сняться в фильме, но Серёжа с Костей отправили его восвояси, и недовольный алкаш удалился.

— Ещё слово в кадре, и по подиуму ты будешь ходить, — сказал Сэт, не отрываясь от дисплея.

— Говоришь как Лебедева… — вздохнул Костя своим фирменным тоном, отворачиваясь.

— Пошёл! — скомандовал Сэт.

Пока все были заняты, Тамара украдкой оглянулась на Дашу Швецову, стоящую поодаль. Она безучастно смотрела стеклянными глазами куда-то в спину Сэта, скрестив руки на груди. Потом перевела глаза в сторону от них, посмотрела на речную гладь. Она сжала тонкие губы, кажется, подумав о чём-то неприятном. Вздохнула, ещё раз окинула взглядом ребят, медленно развернулась и, убедившись, что никто за ней не следит, пошла прочь.

На удивление Тамары, это заметила не она одна:

— ДАША!!! — раздался Ксюхин крик. Настолько громкий, что вздрогнули все, кто тут был. Даша, застигнутая врасплох, замерла на месте.

Подбежав к ней, Ксюха положила руку ей на плечо.

— Ты куда? Ты вернёшься?

Тамара изумлённо и молча подняла брови: от кого от кого, но от Ксюхи такой наблюдательности она не ждала точно.

Даша резко развернулась к ним, и все ребята увидели, что у неё красное лицо. Некрасивое — это первое слово, что пришло в голову Тамаре. Но она подумала, что в моменты, когда человека застают врасплох, он вообще редко бывает красивым. Именно потому что застукан с поличным.

— Я не… — сказала Даша, не зная, куда девать глаза. — Я не должна здесь быть. Я вообще не должна была приходить. И проситься. Мне не место… среди вас. Просто забудьте, что я приходила. Так будет лучше для всех.

— С чего ты это взяла? — спросил Серёжа.

— Не переживай, что в съёмках не участвуешь, мы все здесь просто по фану, — добавил Костя.

— Мы угостим тебя пиццей, когда всё закончится! — пообещала Ксюха. — Оставайся с нами!

— Да зачем я вам… — Даша сделала шаг назад. — Я же…

— Тамар, — тихо сказал Саша, оказавшийся рядом с Многоножкой. — Скажи что-нибудь. А то уйдёт.

— Слушай! — сказала ей Ксюха уверенно. — Ты знаешь, как я сюда попала? Ваще случайно! Я с гаража рухнула, а меня Тамарка в клуб притащила. Так я в «Стаккато» и оказалась. Так я тоже думала: вот ребятки делом заняты, а я тут хожу, прыгаю да дурью маюсь. Мне тоже было не по себе. Когда кажется, что тебе не место и всё такое, то нужно просто переждать и, если чувство сохранится или станет хуже — то место и правда не твоё. Но вот так просто уходить, потому что не уверена в себе, по первому же желанию — ну кто так делает?

Даша внимательно смотрела на неё. Слушала. Затем молча отвернулась и побрела прочь. Ксюха больше ничего не говорила: стояла молча, смотрела, как исчезает Даша за углом многоэтажного дома. Со спины Ксюхиного выражения лица было не разглядеть, но казалось, что по какой-то причине ей грустно.

Тамара тронула её за плечо, проходя мимо, и быстро, насколько позволяли ноги, устремилась за Дашей.

— Ты молодец, ласточка.

— Удачи!.. — донеслось ей вслед.

…Когда Тамара завернула за дом, Даша была в ста метрах от неё, и удалялась. Вскоре она дойдёт до безлюдной узкой аллейки между двумя детскими садами, потом поднимется по каменной лестнице, выйдет к дороге — и там её догнать уже будет сложнее. Поэтому нужно уже сейчас.

Кричать Тамара не хотела, так что просто быстро переставляла Стикер и собственные ноги, полностью игнорируя предупреждения глупой трости о том, как вредно ей превышать скорость. Тем не менее, через десять метров Тамара поняла, что всё ещё двигается слишком медленно.

В этот раз она не спрашивала себя, зачем ей догонять Дашу, что ей сказать и как убедить: Тамара по какой-то причине просто знала, что должна сделать всё, что в её силах. Догнать Дашу. Разогнаться. Как угодно. Но как назло, рядом не было ни одной тележки с листьями. Обиженная девочка внутри неё до сих пор противостояла Даше. Говорила: плюнь, забудь, она заслужила. Но почему-то противостоять этой обиженной девочке Тамаре сейчас хотелось больше всего на свете. И чем прочнее настаивала девочка на том, чтобы озлобиться в ответ на злобу, ударить в ответ на удар — тем сильнее Тамара хотела воспротивиться этому. Не должно больше этого быть. Удар в ответ на удар просто породит всё новые и новые удары. И пускай наверняка найдутся люди, которые не могут не ударять или просто заслуживают чужих ударов, — но если есть шанс, что не появится ещё один такой же Ромка Тварин, который бьёт просто потому что бьют его, то она, Тамара, точно сделает всё возможное, чтобы этот идиотский комок человеческого насилия навсегда остался в прошлом!..