Многоножка

Она ударилась головой в решётчатое днище больничной койки. Ойкнула и выползла из-под него, оказавшись в пустом кабинете. Егора с родителями больше не было, только маленький мальчик сидел на столе, болтая ногами. На нём был докторский белый халат, хирургическая маска и круглые очки. Тамара догадалась, что это был Веник.

— Так нечестно, — сказал он совсем взрослым голосом, не подходящим к детской внешности. — Ты не должна была. Почему тебе разрешили вставать?

— А тебе что, что-то не разрешали? — спросила Тамара.

Веник с обидой смотрел на неё.

— Я хотел в детстве заниматься балетом. А мне запретили из-за ноги. Когда я вырасту, я буду другим запрещать. Почему мне нельзя, а им вдруг — можно?! Я восстановлю справедливость! Это всё ты виновата, тебе нельзя вставать, помяни мои слова, тебе хуже станет…

Тамара улыбнулась и погладила маленького Веника по голове.

— Я тебе разрешаю. Занимайся балетом, сколько сможешь. У тебя всё получится.

— Ты мне не мама! — возразил Веник. — Я лучше вырасту и буду другим запрещать!

Тамара пожала плечами: некоторые вещи она не в силах была изменить даже в собственных сновидениях.

— Тогда… Ты так и останешься здесь, — произнесла она и вышла из кабинета.

Веник проводил её молчаливым взглядом, а затем исчез за дверью.

Тамара вошла в тёмный зал «Стаккато», опустевший без ребят. Щёлкнула выключателями, и зал залил тёплый утренний свет из окон. Свет, подающий надежды на неплохой день, на шутки, остроты и репетиции. Улыбнувшись этому свету, Тамара взглянула на Светин кабинет, дверь которого была чуть приоткрыта. Возле неё стоял Виктор Александрович, тоже без маски, и смотрел на неё восторженно.

— Спасибо тебе, — сказал он, а затем вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь. Улыбнувшись ему от всей души, Тамара вышла из клуба.

…На улице было снежно и свежо, ночно и безлюдно. Кто-то закрашивал Ромину надпись на граффити. Тамара подошла к Даше, склонившейся перед рисунком на колено. У Даши была маска волка.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала Тамара. — Ты позволишь мне стать твоим другом?

Даша повернула к ней голову.

— Вы, балбесы, всегда одинаково говорите. Ты лучше иди вперёд… Тебя там ждут.

— А ты?

Даша вернулась к своему занятию.

— Я закончу и догоню. У меня вообще-то своя история.

Кивнув ей, Тамара оттолкнулась от земли, в свободном полёте взмыв в снежные небеса — и порхнула в автобус, залитый рыжим солнечным светом. За окнами плыл город, а Нюра-в-кроличьей-маске уже почему-то не выглядела настолько чужой и незнакомой, лишь сидела и читала книгу. Более того, на задних сиденьях о чём-то спорили Костя с Серёжей, Ксюха где-то впереди то и дело прыгала с места на место, Саша Солнышев поминутно оглядывался на Нюру (но делал вид, будто бы смотрел в окно, а вовсе не на неё), на одном из передних кресел сидела Света… На всех были странные маски, но Тамара знала и чувствовала, кто под ними. Так что была не против.

— Спасибо, — сказала она Нюре с облегчением. — Мне и правда было необходимо.

Нюра кивнула: Тамаре подумалось, что под маской она улыбнулась тоже. От полноты чувств и ощущений Тамара прильнула к ней, положив голову ей на плечо. Нюра не сопротивлялась, а читала книгу.

— Что читаешь? — спросила Тамара.

— «И всякий, кто встретится со мной». Отар Чиладзе.

— Я такого не знаю…

— Я знаю.

— Ничего, что я на тебе лежу?

— Ничего.

— В реальности ты, небось, мне такого не позволишь.

— А ты вообще-то не пробовала…

Тамара взглянула на неё.

— Значит… Всё же можно?

Нюра неловко погладила её по голове.

— Зависит от ситуации. Но вообще, почему бы и нет…

Тамара блаженно зажмурилась.

— Ты молодец, — сказала Нюра со вздохом. — Не упусти момент!

— Угу.

…Тамара открыла глаза, лёжа в своей комнате, и слышала, как растворяется в воздухе сказанное ей в пустоту:

— Вот я и проснулась.

За окном расцветал день. На душе впервые за долгое время царило безмятежное, тихое спокойствие. Рядом спал Мята.

И Тамара чувствовала, что ноги больше не болели.

40. Живые

— Я тебя предупреждаю: ещё раз завалишься ко мне без приглашения, я тебе дам… кхм… леща, так скажем.

— Так ты мне ещё и что-то дашь за это?! Выгода!

Занавес медленно полз вверх, впуская на сцену раздающиеся аплодисменты. Пока там было темно, ребята позади перешёптывались. Тамара стояла у самого края кулис, одетая в костюм злой колдуньи Гингемы, и время от времени поправляла шляпу, которую одолжил у какой-то своей знакомой Задира Робби.

Она смотрела на котёл, стоящий посреди сцены в темноте. Пока что его никто не видел, а если и видел, то не различал. Когда она подбежит к нему, включатся прожектора и всё начнётся…

Тамара считала секунды.

— Лэма-грэма-лэма-грэма… — шептали её губы.

Три. Два. Один.

Три недели назад

— Не такой я ожидала тебя увидеть… — призналась слегка ошеломлённая Света. — И… что происходит? Я что, сплю?