Многоножка

— Да, где-то был, — Костя где-то достал кусочек измазанного в пыли мелка. Взяв его в пальцы, Лебедева пошире расставила мощные ноги, наклонилась и начертила на полу клуба прямоугольник размерами примерно семь на три. Довольно большой.

— Вставайте внутрь, — скомандовала она, выпрямившись.

Внутри прямоугольника было довольно свободно, но не настолько, чтобы можно было вытянуть руки в стороны, никого не задев.

— А теперь все закройте глаза. Кэмбербетч, не подглядывай, твоего ненаглядного Серёжу никто не украдёт! А теперь двое из вас, к кому я прикоснусь, медленно откройте глаза и найдите друг друга. Молча. Нашли? Кивните, что нашли. Умнички. Теперь закройте глаза. Так, ребята, теперь все можете открывать. Вы все находитесь в вагоне метро. Двое из вас должны дать друг другу знак, что вы заинтересованы и хотите познакомиться, и при этом сделать это незаметно от остальных. Задача всех остальных — узнать, кого я выбрала.

Все молча запереглядывались. Ксюха тихонько прыснула в кулак.

— Забавно.

— Это была ты, да?

— Не я, честное пионерское!..

— Кэмбербетч, меньше болтай, больше смотри!

Тамара, скользящая взглядами по ребятам, наткнулась на глаза Ромки, находящегося на другом конце «вагона», который смотрел на неё в упор.

«Да быть не может», — подумала она изумлённо.

Она глянула по сторонам, но стоящие рядом Ксюха и Серёжа были отвлечены. Нервно сглотнула, посмотрела на Ромку и коротко незаметно кивнула головой: что, мол?

Тот посмотрел ещё две-три секунды, а потом медленно единожды моргнул.

«Что он хочет сказать…»

Осторожно вдыхая носом воздух, Тамара тоже один раз моргнула. Ромка стоял от неё на расстоянии пяти-шести метров — однако у неё ладони вспотели от того, насколько он был близко.

— Что? — спокойно спросил он Колобка, посмотревшего на него с подозрением. — Это не я, пухляш. Не смотри на меня так.

«Чего он на меня смотрит… — Тамара чувствовала, как стремительно краснеет до самых ушей. — Может, он ошибся? До меня Лебедева точно не дотрагивалась…»

По какой-то причине у неё возникло чувство, будто её домогаются. Собрав в кулак всю смелость, Тамара посмотрела на Ромку решительно и едва заметно мотнула головой. Даже думала она в этот момент особенно напористо: «это не я! это не я!»

Ромка улыбнулся краешком рта, и отвёл взгляд.

— Я не могу! — раздался выкрик.

Это была Нюра.

Все оглянулись на неё. Нюра опустила голову, густо покраснев и сжав кулаки.

— Только не с ним. Я не могу. Не надо.

— Что значит «только не с ним»? — удивилась Лебедева. — Это чем наш Сашенька хуже остальных, ммм? Ну-ка признавайся!

Все сразу догадались, что парой она выбрала именно Нюру с Солнышевым — и расступились, оставив этих двоих друг напротив друга в «опустевшем» вагоне.

Саша смущённо почесал локоть левой руки правой и сделал попытку выйти из «вагона», однако Лебедева скомандовала ему:

— Стой! Стой на месте. Нюрка. Ты актрисой быть хочешь?

— Хочу.

— А на сцене выступать?

— Да.

— А я думаю — нет, — заявила Лебедева, уперев руки в бока. — Не хочешь ты нисколько.

— Хочу!

— Если хочешь — тогда возьми и играй! Играй так, будто вы с ним не знакомы! Что это ты за актёр такой, раз к незнакомому человеку приплетаешь своё собственное отношение к кому-то другому?! Ты, Сашка, тоже не жмись. Что ты встал, как столб?! Тебе нужно познакомиться с ней.

— Но я обычно не знакомлюсь…

— Ты — нет. А тебе нужно представить, что ты не ты. Ты, к примеру, Юра Гальцев. А Юра Гальцев знакомиться с девушками любит и умеет.

— Почему именно Гальцев? — негромко рассмеялся Костя.

— Кэмбербетч! Твоя очередь тоже наступит.

Лебедева встала между Нюрой и Сашей, сурово глядя то на одного, то на другого.

— Слушайте меня оба. За стенами «Стаккато» можете делать что угодно. Хоть посудой друг в друга кидайтесь. Но здесь вы — актёры. Это значит, что если вам нужно здесь полюбить друг друга — вы должны это сделать. А вам нужно, потому что, пока вы этого не сделаете, я из этого вагона вас не выпущу.

Саша с Нюрой изумлённо воззрились на неё. Потом друг на друга. Тамаре даже страшно стало.

…Шли долгие минуты. Все расселись вокруг прямоугольника на полу, оставив Нюру с Солнышевым внутри.

На лицах обоих отражалось что-то болезненное. Они даже смотреть друг на друга не могли, постоянно скользя взглядами вокруг силуэтов оппонента, но сам силуэт не задевая.

«Что между ними могло произойти такого…»

Лебедева — само воплощение терпения и спокойствия — какое-то время стояла, зачем начала бесшумно ходить вокруг «вагона», сунув руки за спину. Затем у неё зазвонил телефон.

— Простите, — взяв его, она стремительно отошла в сторону кабинета Светы. — Да-да? Слушаю…

Воцарилась тишина.

— Можно мне уже выйти, — негромко спросила Нюра.

— Не думаю, что можно, — хмыкнул Серёжа. — Но вам лучше что-нибудь уже сделать.

— Ребяты-ы, ну что сложного? — спросила нетерпеливая Ксюха. — Я уже сидеть заманалась.

— Вам легко говорить, — Нюра до сих пор стояла с покрасневшим лицом. Тамара никогда не думала, что люди вообще способны так краснеть.

— Так что вообще между вами случилось? — спросила Тамара без обиняков.