Многосказочный паша

— Правда, — сказал паша. — Это чудесная история, но прежде, чем ты станешь продолжать ее, хочу я знать, из чего состоит облако.

— Это трудно объяснить Вашему Благополучию; я могу только сравнить его с сырой периной. Я нашел облако чрезвычайно холодным и влажным и получил тогда ревматизм, которым страдаю до сих пор.

Когда облако достаточно напиталось, столб лопнул, и мы быстро поднялись, так что наконец достиг я такой высоты, что дрожал от холода как осиновый листок. Мы пролетели мимо радуги, и я очень изумился, что ключ и ножик стали двигаться в кармане моего полукафтана; вскоре они выскочили из кармана и направились прямо на фиолетовые лучи дуги, которые, изволите видеть, весьма сильно намагничены. Я упомянул об этом странном обстоятельстве одной французской даме, которую встретил в своих путешествиях, и узнал потом, что она сообщила эту новость во все ученые общества, а они выдали ее за свое открытие, но так как дама была очень милая женщина, то я простил ей научную кражу. Тут мне захотелось посмотреть на землю: я проткнул пальцем дырочку в облаке и изумился, видя, что она быстро вертится. Мы находились вне сферы земного притяжения и потому стояли неподвижно. Я просидел здесь уже шесть часов и хотя тогда, когда мы поднимались, был почти прямо над берегом Америки, однако теперь ясно различал в стороне пик мыса Доброй Надежды. С такой высоты я мог не только составить себе правильную идею о форме нашей планеты, но даже понять ее чудное устройство, потому что мое зрение проникало глубоко в недра земли. Согласитесь, Ваше Благополучие, что, если хотят узнать что-нибудь любопытное, необходимо посидеть на облаке.

— Правда, — отвечал паша. — Но продолжай.

Меня чрезвычайно занимал химический процесс превращения соленой воды в пресную, который происходил там с необыкновенной быстротой.

— Вашей Высокостепенности, может быть, покажется интересным описание этого процесса?

— Нет, Гуккабак, это вовсе не интересно. Продолжай.

Удовлетворив совершенно любопытство, начал я опасаться насчет своего странного положения. О средствах для продолжения жизни я не заботился, их было слишком достаточно…

— Слишком достаточно! Как? Что же ты ел?

— Свежую рыбу, Ваше Благополучие.

Множество рыб попалось вместе со мной в водяной столб, не считая лягушек и камней. Маленькие озера чистой воды были разбросаны вокруг меня на облаке. Только холод был ужасный, и мне казалось, что я никак не проживу долее двух часов в такой стуже. Что касается того, как попасть на землю, это оставалось задачей, которую я не мог разрешить.

Но она уже решилась, потому что облако, окончив свои химические процессы, свое пищеварение, начало так же быстро спускаться, как прежде поднималось. Оно соединилось со многими другими облаками. Видя, как они пересылают друг другу свои электрические заряды при всяком столкновении, я трепетал от мысли, что если попаду в молнию, то полечу вниз с громовым ударом и сожгу где-нибудь дом, если не погибну прежде от стрел небесной артиллерии. Я был, однако же, так счастлив, что избежал беды. Облако мое спустилось ниже и понеслось с такой быстротой и с таким шумом, что я догадался, что мы участвуем в урагане.

Приблизившись к земле, облако не могло воспротивиться силе ее притяжения и принуждено было избавиться от своего бремени: я упал с потоком воды, с градом рыб, лягушек, жаб и камней. Ураган был во всей силе. Ветер ревел и дул так, что и я, вместе с лягушками, упал под острым углом.

— Под чем, ты говоришь, упал? — прервал паша — Я не понимаю.

— Я упал под острым углом, то есть по косвенному направлению, Ваше Благополучие, описывая гипотенузу между основанием и перпендикуляром, образованными сложной силой ветра и силой притяжения.

— Святой пророк! Кто поймет такую чепуху! Говори яснее. Смеешься ты, что ли, над нашими бородами?

— Мин Аллах! Помилуй Бог! Раб ваш смеет ли есть грязь в присутствии благовонного ума своего эфенди и благодетеля?