Читаем Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать полностью

Наша страна не умеет жить стабильно. «Время перемен» – нормальное состояние для России практически в любую эпоху. А время перемен – это время дилетантов. В эпоху нестабильности особенно комфортно ощущают себя те, кто не умеет ничего, кроме как подавать самих себя. Когда на поверхности оказываются люди, у которых пронырливость и работа локтей заменяют профессионализм и работу мозга, значит, на дворе очередное время перемен.

Казалось бы, в такой ситуации мы должны безусловно констатировать, что ремесленник – это едва ли не звание. Профессионал – это хорошо!

Но с другой стороны, ремесленник – тот, кто работает профессионально, но без полета, без искусства.

Именно так, двояко, мы и относимся к ремесленникам. Употребляя это слово в равной степени и как хвалебное, и как ругательное.

Можно услышать: «Он не художник, он всего лишь ремесленник!»

А можно: «Он владеет своим ремеслом, как никто, он – профессионал!»

Значение слова «ремесло», по-моему, не стоит ни преувеличивать, ни преуменьшать.

Ремесло – это умение точно и правильно делать свое дело. Не больше, но и не меньше.

Ремесло лежит в основе любого искусства, будь то искусство писать оперу или роман, водить машину или готовить обед. Ни одно произведение искусства нельзя создать без ремесла.

Однако автоматически превратить ремесло в искусство невозможно. Здесь необходимо вмешательство Божьей Воли.

Если бы можно было в любом деле трудолюбием достичь высот искусства, мы бы буквально «погрязли» в гениальных произведениях.

Но трудолюбие может помочь освоить ремесло, а искусство создается по иным законам, Божеским.

Это, если помните, возмущало пушкинского Сальери:Где ж правота, когда священный дар,Когда бессмертный гений – не в наградуЛюбви горящей, самоотверженья,Трудов, усердия, молений послан —А озаряет голову безумца,Гуляки праздного?..

Правота находится где-то за пределами человеческого понимания. Труд и усердие не превращают ремесло в искусство. Здесь действуют иные законы. А может быть, никакие законы не действуют вовсе.

Поэтому ремеслу научить можно любого, а искусству – никого.

В Царскосельском лицее всех обучали писать стихи. И все овладели этим ремеслом. А Пушкин – единственный.

Мой замечательный учитель по вождению – не могу назвать его инструктор – Андрей Иванович Емельянов говорил: «История не знает случая, чтобы человек начал учиться водить автомобиль и не овладел бы этим ремеслом». А Шумахер – единственный. Вот ушел он из «Формулы-1», и интерес к этим соревнованиям резко упал.

Как мы уже говорили, искусство отличается от ремесла невероятной работой души.

Душа принадлежит Богу и выдается человеку на временное хранение. И одному Господу известно, почему Он в одних случаях «приправляет» обильно ремесло душой – и тогда получается искусство, а в других этого не делает.

Поэтому научиться искусству невозможно, а вот ремеслу – сколько угодно. Тот же Андрей Иванович Емельянов научил меня четырем этапам освоения ремесла.

Их очень неплохо знать, чтобы понимать, на каком этапе ты находишься.

Итак, первый этап: неосознанная некомпетентность, или паника. Это состояние знакомо всем, кто когда-либо брался за незнакомое дело.

Постепенно мы его минуем и попадаем во второй этап: осознанная некомпетентность. Это когда мы уже понимаем, что именно надо делать, но нам совершенно не ясно, как этого добиться. Именно этот этап самый трудный, именно в этот момент наступает самая настоящая паника, когда нам начинает казаться, что мы ни на что не способны и ничего у нас не получится, причем, никогда.

Кому удалось миновать второй этап, подходят к третьему: осознанная компетентность. Когда все делается медленно, но очень правильно, точно, по правилам. Когда в работе нет легкости, когда делать ее трудно, но зато она делается совершенно точно.

И, наконец, наступает четвертый этап: неосознанная компетентность, или мастерство. Это когда забываются все теории, когда все делается автоматически, когда вы ощущаете себя королем своего дела[3].

С этого момента и начинается (или не начинается) искусство.

Очень важно понимать, что эти четыре этапа в состоянии освоить любой человек. Тут главное: начать, то есть принять решение – я начинаю осваивать это ремесло.

Вот и поговорим о решении.

<p>РЕШЕНИЕ</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Голос как культурный феномен
Голос как культурный феномен

Книга Оксаны Булгаковой «Голос как культурный феномен» посвящена анализу восприятия и культурного бытования голосов с середины XIX века до конца XX-го. Рассматривая различные аспекты голосовых практик (в оперном и драматическом театре, на политической сцене, в кинематографе и т. д.), а также исторические особенности восприятия, автор исследует динамику отношений между натуральным и искусственным (механическим, электрическим, электронным) голосом в культурах разных стран. Особенно подробно она останавливается на своеобразии русского понимания голоса. Оксана Булгакова – киновед, исследователь визуальной культуры, профессор Университета Иоганнеса Гутенберга в Майнце, автор вышедших в издательстве «Новое литературное обозрение» книг «Фабрика жестов» (2005), «Советский слухоглаз – фильм и его органы чувств» (2010).

Оксана Леонидовна Булгакова

Культурология
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)

В сборник избранных работ известного французского литературоведа и семиолога Р.Барта вошли статьи и эссе, отражающие разные периоды его научной деятельности. Исследования Р.Барта - главы французской "новой критики", разрабатывавшего наряду с Кл.Леви-Строссом, Ж.Лаканом, М.Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвящены проблемам семиотики культуры и литературы. Среди культурологических работ Р.Барта читатель найдет впервые публикуемые в русском переводе "Мифологии", "Смерть автора", "Удовольствие от текста", "Война языков", "О Расине" и др.  Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся проблемами теории культуры.

Ролан Барт

Культурология / Литературоведение / Философия / Образование и наука