Читаем Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать полностью

Для нас хитрость непременно связана с обманом. Обхитрить и обмануть – для нас слова-синонимы.

Между тем это не всегда так. Обман – это, безусловно, ложь. Хитрость может быть и правдой, но только той правдой, которую хочет услышать другой человек.

Особенно наглядно это видно на примере воспитания детей. Когда мы говорим ребенку: «Ешь кашу и будешь сильным, как Шварценеггер», – можно ли сказать, что мы врем? Нет, если будет есть много каши, действительно станет сильным. Другое дело: давая ему кашу, мы, конечно, думаем не о Шварценеггере, а о том, что есть кашу полезно и необходимо. Однако, если мы скажем своему чаду: «Ешь кашу, потому что она полезна», – результата мы не добьемся. Вот и приходится хитрить.

В любом случае задача хитрости не в том, чтобы обмануть, а в том, чтобы воздействовать.

Хитрость – это умение заставить другого человека действовать так, как необходимо вам.

Если для этого нужно обмануть, значит – обмануть. Если можно обойтись без этого, значит – обойтись.

К хитрости у нас отношение сложное. Например, персонажи большинства русских сказок – герои хитрые и нам симпатичные. И Остап Бендер нам нравится. И Чичиков.

С другой стороны, если нас обхитрят – то это, пожалуй, расстроит нас еще больше, чем если нас побьют.

Человеку проще смириться с тем, что он слабее кого-то, нежели с тем, что он кого-то глупей.

Хитрый человек всегда вызывает уважение. Потому что заставить другого действовать так, как тебе кажется правильным, – это то, о чем втайне или явно мечтает каждый.

Если обхитрили слабого, мы говорим: подлый поступок. Если обхитрили человека противного, мы восклицаем: вот молодец, хитрец какой!

Чичиков и Остап Бендер вызывают нашу симпатию потому, что те, кого они обманывали, явно менее симпатичны и умны, чем они сами. А вот молодой человек, который обхитрил больного старика (скажем, заслужив его доверие и выгнав из квартиры), будет вызывать наш справедливый гнев.

Что же следует из этих примеров?

Хитрость сама по себе не хороша и не плоха. Наше отношение к ней зависит от того, ради чего один человек заставляет другого проживать кусочек жизни по своим, а не по его законам. От того, кто хитрит и «кого хитрят».

Однако надо помнить: синоним слова «хитрость» – «неискренность». То есть, если вы хитрите с кем-то, значит, с этим человеком вы неискренни. И в данном случае неважно – ваш это ребенок или коллега по работе. Главное, вы сознательно выстраиваете неискренние отношения.

Иногда это делается ради простоты достижения цели. Иногда – ради собственных корыстных целей. Иногда ради общего дела. Иногда потому, что без хитрости обойтись невозможно. Нередко мы заставляем другого жить по своим законам, просто ради удовольствия, ради приятного самоощущения.

И тут самое главное, я бы сказал: не захитритъся. Нам так хочется заставить других жить так, как нам кажется правильным, что мы готовы идти на хитрость даже когда в этом нет особой необходимости.

Все-таки, выбирая между счастьем жить с людьми, с которыми ты можешь быть искренним, и удовольствием заставить человека жить так, как тебе представляется верным, мне кажется, имеет смысл предпочитать первое.

Впрочем, вспомним еще раз Юрия Левитанского: «Каждый выбирает для себя»...

А теперь – передохнем. Потому что следующая буква начинается с одного из самых главных слов нашей жизни. А может быть, даже с самого главного. Перевернем страничку...

<p>Ц</p><p>ЦЕЛЬ ЖИЗНИ</p>

Кажется, что цель жизни у каждого своя. Между тем, как мне представляется, есть одно желание, которое объединяет всех людей, – это желание быть счастливым, то есть жить в согласии с самим собой.

Когда человек не столько понимает, сколько чувствует, что он движется к той цели, ради которой его создал Бог, он ощущает себя свободным и счастливым.

Цель жизни человека – быть счастливым, то есть жить в согласии с собой, которое приходит от ощущения, что ты не обманываешь Божий промысел.

Этот вывод, как ни парадоксально, относится как к верующим людям, так и к атеистам. У атеистов какие-то свои критерии, но они ведь тоже живут либо в согласии с самими собой, либо в борьбе.

Для верующего человека очевидно, что цель жизни – это подготовить свою душу к встрече с Господом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Голос как культурный феномен
Голос как культурный феномен

Книга Оксаны Булгаковой «Голос как культурный феномен» посвящена анализу восприятия и культурного бытования голосов с середины XIX века до конца XX-го. Рассматривая различные аспекты голосовых практик (в оперном и драматическом театре, на политической сцене, в кинематографе и т. д.), а также исторические особенности восприятия, автор исследует динамику отношений между натуральным и искусственным (механическим, электрическим, электронным) голосом в культурах разных стран. Особенно подробно она останавливается на своеобразии русского понимания голоса. Оксана Булгакова – киновед, исследователь визуальной культуры, профессор Университета Иоганнеса Гутенберга в Майнце, автор вышедших в издательстве «Новое литературное обозрение» книг «Фабрика жестов» (2005), «Советский слухоглаз – фильм и его органы чувств» (2010).

Оксана Леонидовна Булгакова

Культурология
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)

В сборник избранных работ известного французского литературоведа и семиолога Р.Барта вошли статьи и эссе, отражающие разные периоды его научной деятельности. Исследования Р.Барта - главы французской "новой критики", разрабатывавшего наряду с Кл.Леви-Строссом, Ж.Лаканом, М.Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвящены проблемам семиотики культуры и литературы. Среди культурологических работ Р.Барта читатель найдет впервые публикуемые в русском переводе "Мифологии", "Смерть автора", "Удовольствие от текста", "Война языков", "О Расине" и др.  Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся проблемами теории культуры.

Ролан Барт

Культурология / Литературоведение / Философия / Образование и наука