Многоценная жемчужина

— Заклинаю тебя жизнью владыки твоего Сархедома, каково имя твое?

И ответил я:

— Ахикар, писец! И печать царя Сархедома вручена мне.

И спросил Фараон:

— Так ты жив?

И ответил я:

— Так, я жив, о владыка мой царь, и я видел Сархедома, и он продлил дни мои, и Бог избавил меня от смерти, и от казни лютой, и от греха, которого не творили руки мои.

И сказал мне царь:

— Ступай, писец, а поутру приходи ко мне и скажи мне слово, которого никто не слыхал и которого не слыхали вельможи мои ни в едином из градов египетских.

ГЛАВА 30

И тогда я, Ахикар, отошел в уединение и написал письмо такое:

— От Фараона, царя Египетского, Сархедому, царю Ассирийскому, мир! Цари имеют нужду в царях, и судьи имеют нужду в судьях, а в наше время они имеют нужду в дарах, ибо средства их умалены. Сокровищнице моей недостает денег, но позволь мне занять в твоей сокровищнице девятьсот талантов серебра, и я вскоре верну их тебе.

Я свернул письмо это и взял его с собою, и я сказал царю:

— Слова, написанного в письме этом, не слыхивал ни ты, ни другой человек.

Все возопили:

— Мы слышали его, и нет в том никакого сомнения!

И тогда ответил я им:

— Итак, вы слышали, что Египет должен Ассирии девятьсот талантов!

И все были исполнены изумления. И сказал мне тогда царь:

— Ахикар!

И я ответил:

— Вот я!

И сказал он мне:

— Построй мне дворец между небом и землею, превыше земли локтей на тысячу!

И тотчас взял я из клеток орлов моих юных, и привязал к ногам их веревку должной длины, и велел посадить на нее мальчиков, которые принялись кричать:

— Глины сюда, кирпичей сюда! Вот идут зодчие! Дайте им, с чем работать, что нужно зодчим царевым, и смешайте для зодчих вина.

Вельможи увидели, услышали и были в изумлении. Тогда я, Ахикар, взял жезл и бил зодчих, пока они не побежали доставать потребное для стройки.

Тогда сказал царь:

— Ты обезумел, Ахикар! Кто сможет подавать им наверх то, что они требуют?

Я сказал им:

— Зачем же вы поминаете понапрасну имя Сархедома? Если бы он был здесь и если бы он пожелал построить два дворца в один день, он бы их построил.

Царь сказал мне:

— Оставь ты этот дворец! Приходи ко мне поутру.

И когда поутру я вошел к нему, он посмотрел на меня, и увидел меня, и сказал:

— Ахикар, изъясни мне, что это у нас приключилось? Жеребец твоего владыки заржал в Ассуре, в Ниневии, а наши кобылицы услышали его и выкинули плод.

И тогда я, Ахикар, вышел от царя; и я велел слугам взять кота, бога египтян,[192] и бить его до тех пор, покуда египтяне не услышат воплей его.

Египтяне пошли и донесли царю:

— Этот Ахикар взял кота, который есть бог, и бил его.

Царь внял им и спросил меня:

— О Ахикар, зачем ты учиняешь богам нашим бесчестие?

И я сказал ему:

— Царь, вовеки живи! Этот кот учинил мне урон великий и отнюдь не малый; ибо царь подарил мне петуха, имевшего голос весьма прекрасный, который пел тогда, когда мне надо было идти ко двору и когда царь меня требовал, и будил меня от сна моего. И вот урон, учиненный мне котом этим: он побывал ночью этой в Ассуре, в Ниневии, и откусил голову петуху тому, и вернулся сюда.

Тогда царь сказал мне:

— Будучи стар, ты заблуждаешься. Между Ассуром и Египтом триста парасангов:[193] как же мог за эту ночь дойти туда, откусить голову этому петуху и вернуться обратно?

Я сказал ему:

— Пусть между Ассуром и Египтом триста парасангов, разве не слышали мы, что кобылицы ваши услышали ржание жеребца нашего и выкинули плод? Так и с котом.

При этих словах царь смутился и в изумлении сказал мне:

— О Ахикар, изъясни мне то, что я скажу тебе: есть у меня столп великий, сложенный из восьми тысяч семисот шестидесяти трех кирпичей, на верху которого насаждено двенадцать кедров; на верху каждого из этих кедров по тридцати колес, и по каждому колесу бегут две нити, одна белая, а другая черная.

Я ответил царю о предмете, о котором он спрашивал меня:

— Умы баранов и быков знают то, что ты спрашиваешь у меня, царь.

Столп, о котором говорил владыка мой царь, — это год; столп этот сложен из восьми тысяч семисот шестидесяти трех кирпичей, каковые суть восемь тысяч семьсот шестьдесят три часа; двенадцать кедров суть двенадцать месяцев года; тридцать колес суть тридцать дней месяца; две нити, одна черная и другая белая, — это ночь и день.

Царь сказал мне еще:

— Перестань! Однако я требую от тебя, о Ахикар, чтобы ты свил две длинные веревки из песка, по пятидесяти локтей в длину и по пальцу в ширину.

Я отвечал ему:

— Прикажи, владыка мой царь, чтобы мне принесли такую веревку из твоей сокровищницы, чтобы мне свить подобную ей.

Он сказал мне:

— Ты не понял слов моих: если не совьешь ты мне веревки, как я сказал тебе, не получишь ты подати египетской.

И тогда я, Ахикар, покинул царя и провел ночь ту в размышлении великом, и поутру пришел мне помысл некий.

И стал я позади дворца, в котором обитал царь, и сделал в стене напротив солнца дыру, и прошло солнце сквозь стену дворца. И сделал я другую дыру в той же стене; после взял я пригоршню пыли и вложил в дыры, и пыль явилась в луче и была увлечена. И заговорил я, и сказал я царю: