Множественные ушибы

Матильда посмотрела на мою ногу, лежавшую на бортике ванны. Я ждал, догадываясь, что произойдет дальше.

– Я вам помогу.

Она села на край ванны, и я приподнял ногу, чтобы ей было удобнее размотать бинт. Тишину нарушали лишь тихий шорох марли и звук падающих из крана капель. Голая нога показалась мне бледной и тощей, незнакомой, будто чужой. Нанесенные капканом раны затянулись и стали похожи на покрытые коростой, сморщенные рты. Выглядели они по-прежнему страшно, но воспаление уменьшилось. Я давно покончил с антибиотиками, а болеутоляющее в последний раз принимал от головной боли с похмелья.

Прикосновения Матильды стали мягче, когда она наклонилась рассмотреть ступню. Ткань ее рубашки коснулась пальцев на ноге.

– Не пора снимать швы? – спросил я.

– Нет.

На мой взгляд, было уже можно.

– Сколько еще ждать?

– Недолго. Но уже сейчас бинт можно снимать на ночь. Ранам полезно подсыхать на воздухе.

Я опустил ногу в ванну, и Матильда встала с бортика. Я ощущал ее присутствие, моя лежавшая на краю ванны рука находилась всего в нескольких дюймах от ее ноги. Мы не глядели друг на друга, но мне вдруг стало ясно, что она чувствует то же, что и я.

– Мне надо возвращаться в кухню, – сказала Матильда. – Готовить обед.

Пар, казалось, сгустился вокруг нас и своим покровом скрыл от остального дома. Стоило мне пошевелить рукой, и я бы ее коснулся. Матильда не смотрела на меня, однако я заметил, что ее губы пусть немного, но раскрылись, а щеки порозовели не только от жары. Я начал поднимать руку, но Матильда, словно между нами существовала невидимая связь, в то же мгновение отступила назад.

– Завтра наложу вам новый бинт.

Я схватился за край ванны и слегка подтянулся в воде, будто только это и собирался сделать.

– Хорошо. Спасибо.

Пар взвился клубами, когда Матильда открыла и закрыла за собой дверь. После ее ухода в ванной еще некоторое время держался ее запах. Соскользнув вниз, я погрузился в воду, и мир домашних звуков сменило подводное эхо ударов и треска. Закрыв глаза, я представлял, как возвращается и стоит надо мной Матильда. Или не она, а Греттен.

Или Арно.

При этой мысли я выскочил из горячей воды, но в ванной никого не было, кроме пляшущих в невидимых струях воздуха демонов пара. «А ведь перегрелась тут не только вода», – подумал я.

И, взяв мыло, принялся смывать с себя грязь.

Лондон

– Кто такой Жюль?

Джез застыл, не донеся до рта сандвич со свиной грудинкой. Покосился на меня и положил его на тарелку.

– Какой Жюль?

Мы сидели в кафе неподалеку от нашей лингвистической школы, которая представляла собой лишь несколько комнат над конторой страховых маклеров. Кафе было маленьким, пропахло жареной едой и перестоявшим чаем, и под окном проходила шумная дорога. Но ходить сюда было удобно, и Джез закрывал глаза на эстетическую сторону вопроса, отдавая должное низким ценам.

– Жюль, тот что с Хлоей.

Он попытался изобразить удивление.

– Э-э-э… нет, не думаю…

Враль из него был никудышный; и если у меня еще оставалась надежда, что я мог ошибаться, то теперь она угасла.

– Кто он?

– С чего ты взял, что я знаю?

– С того, что ты живешь с Жасмин, а Хлоя ее лучшая подруга.

– Спроси саму Хлою.

– Она мне ничего не говорит. Колись, Джез.

Он с несчастным видом почесал затылок.

– Жасмин взяла с меня слово, что я ничего не скажу.

– Я ей не признаюсь. Все останется между нами. Прошу тебя.

Джез вздохнул.

– Он бывший дружок Хлои, полное дерьмо. Но она с ним расплевалась сто лет назад. Теперь это все в прошлом.

Я посмотрел в чашку с кофе.

– У меня такое впечатление, что она с ним снова встречается.

Джез поморщился.

– Вот черт! Сочувствую, старичок.

– Жасмин знает?

– Что Хлоя с ним встречается? Сомневаюсь. Но если бы знала, мне бы не сообщила. Она его терпеть не может.

По улице прошли несколько студентов из группы, с которой у меня предстояло занятие, и я обрадовался, что они не завернули в кафе.

– Расскажи, что у них произошло.

Джез смущенно крутил чашку.

– Этот тип – подонок. Владеет дорогим гимнастическим залом в Доклендсе, но называет себя антрепренером. Шикарный малый, но очень крутой. Понимаешь, я о чем?

Я кивнул.

– Я его видел.

– Тогда не мне тебе рассказывать. Он попортил Хлое много крови. Для него она стала чем-то вроде трофея. Симпатичная, художница, совсем не такая, как его обычные телки. Жюль приобрел несколько ее работ, так они познакомились. Он хочет подмять все под себя и получает кайф, унижая других. Это он посадил Хлою на кокаин, и из-за него она вылетела из художественного училища.

– Что?

Джез затравлено посмотрел на меня.

– Черт! Я думал, ты знаешь.

Все это было для меня новостью. Возникло ощущение, будто я попал в некий параллельный мир.

– Продолжай!

– Жасмин меня убьет. – Он вздохнул и провел ладонью по лицу. – Жюль имеет отношение к наркотикам. VIP-развлечения, клубы, вечеринки. И в его гимнастическом зале можно достать не только стероиды, надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Есть человек, который снабжает его товаром. Преступный тип, от такого надо держаться подальше.

Похоже, он говорил о Ленни. Я онемел. Джез с тревогой взглянул на меня.

– Будешь слушать дальше?

– Да.