Моби Дик

The wind that made great bellies of their sails, and rushed the vessel on by arms invisible as irresistible; this seemed the symbol of that unseen agency which so enslaved them to the race.	Ветер, круто выгибающий каждый парус и влекущий судно невидимой, но неодолимой рукой, сам ветер казался символом той таинственной силы, что поработила их и подчинила безумной погоне.
They were one man, not thirty.	То был уже один человек, а не тридцать.
For as the one ship that held them all; though it was put together of all contrasting things-oak, and maple, and pine wood; iron, and pitch, and hemp-yet all these ran into each other in the one concrete hull, which shot on its way, both balanced and directed by the long central keel; even so, all the individualities of the crew, this man's valor, that man's fear; guilt and guiltiness, all varieties were welded into oneness, and were all directed to that fatal goal which Ahab their one lord and keel did point to.	Подобно тому как один был корабль, вмещавший их всех; хотя его и составляли самые разнородные материалы - дуб, и клен, и сосна; железо, и пенька, и деготь; - но все они соединялись вместе в один корабельный корпус, который мчался теперь своим курсом, направляемый и уравновешенный длинным срединным килем; точно так же и разные люди в этой команде: доблесть того, малодушие этого; порочность одного, чистота другого - все разнообразие было слито воедино и направлено к той неизбежной цели, на какую указывал Ахав, их единый киль и властитель.
The rigging lived.	Снасти словно ожили.
The mast-heads, like the tops of tall palms, were outspreadingly tufted with arms and legs.	Верхушки мачт, будто кроны высоких пальм, были увешаны гирляндами человеческих рук и ног.
Clinging to a spar with one hand, some reached forth the other with impatient wavings; others, shading their eyes from the vivid sunlight, sat far out on the rocking yards; all the spars in full bearing of mortals, ready and ripe for their fate.	Одни, уцепившись рукою за стеньгу, другой рукой возбужденно размахивали перед собою; другие, прикрывая ладонью глаза от палящего солнца, сидели на самом конце раскачивающейся реи; мачты так и гнулись, унизанные гроздьями человеческих тел - вызревшим урожаем судьбы.
Ah! how they still strove through that infinite blueness to seek out the thing that might destroy them!	Ах, как пристально вглядывались они в бескрайнюю синеву, выискивая в ней то, что должно было принести им погибель!
"Why sing ye not out for him, if ye see him?" cried Ahab, when, after the lapse of some minutes since the first cry, no more had been heard.	- Почему вы не подаете голос, разве вы его не видите? - крикнул Ахав, когда в течение нескольких минут после первого возгласа сверху не раздавалось ни звука.
"Sway me up, men; ye have been deceived; not Moby Dick casts one odd jet that way, and then disappears."	- Поднимите меня. Вы ошиблись, матросы. Это не Моби Дик, если он выпустил вот так один случайный фонтан, а потом исчез.
It was even so; in their headlong eagerness, the men had mistaken some other thing for the whale-spout, as the event itself soon proved; for hardly had Ahab reached his perch; hardly was the rope belayed to its pin on deck, when he struck the key-note to an orchestra, that made the air vibrate as with the combined discharges of rifles.	Так оно и было; охваченные азартом и нетерпением, люди приняли за китовый фонтан какой-то случайный всплеск, что и было вскоре обнаружено, когда Ахав достиг своего обычного дозорного поста; ибо едва только успели закрепить на палубе за нагель свободный конец, как тут же Ахав задал тон целому оркестру, от которого задрожал воздух, словно от гула ружейных залпов.