Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г.

В ополчение записывались люди самых разных возрастов и профессий, целыми семьями и трудовыми коллективами. Несмотря на то что физическое состояние и военные навыки многих добровольцев были недостаточными, тем не менее тяжелая обстановка первых недель Великой Отечественной войны требовала использования всех имеющихся средств и ресурсов для защиты страны.

В Москве в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР было также введено военное положение. 25 июня 1941 г. начальник гарнизона Москвы генерал-лейтенант И.Г. Захаркин издал приказ «Об обеспечении общественного порядка и государственной безопасности в городе Москве»[84]. В нем разъяснялось, что такое «военное положение» применительно к столице. Теперь все театры, парки, кино, клубы, а также магазины, рестораны, столовые и кафе должны были заканчивать свою работу не позднее 22 часов 45 минут. Запрещалось передвижение по Москве в ночное время (с 24 до 4 часов утра) без специальных пропусков. Был запрещен въезд в Москву лиц, не прописанных в столице (исключение делалось только для командированных по вызовам наркомов СССР и РСФСР). Без специального разрешения коменданта города в пределах Москвы запрещалась фото– и киносъемка.

Основным принципом формирования дивизий народного ополчения в Москве, подобно другим городам, стал принцип добровольности. В отличие от формирований регулярной армии в ополчение люди не призывались. Туда шли добровольно те, кто хотел принять прямое участие в вооруженной борьбе с врагом, но по определенным причинам не подлежал призыву на военную службу или имел отсрочку от нее: военнослужащие запаса, студенты, имеющие бронь как ценные специалисты, работники государственных учреждений и предприятий и др. Свое желание они подкрепляли заявлениями с просьбой о немедленной отправке в действующую армию. Так, 22 июня 1941 г. в Киевский райком ВКП(б) поступило более 2000 подобных заявлений, в Тимирязевский – 5000; в первых числах июля: во Фрунзенский – 4500, в Ленинский – 3800, в Таганский – 2700[85].

Впервые вопрос о создании Московского народного ополчения был рассмотрен 26 июня 1941 г. в Кремле на заседании руководителей высшего и среднего партийного и государственного звена. В нем приняли участие И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, Н.А. Вознесенский, нарком обороны С.К. Тимошенко, первый секретарь МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербаков, секретарь МГК Г.М. Попов, а также секретари столичных райкомов партии: Ленинского – Н.М. Суровой, Киевского – Н.Г. Ликовенков, Москворецкого – Г.И. Федотов. На этом заседании обсуждались предложения, поступившие от трудящихся Москвы о необходимости создания частей народного ополчения для борьбы с врагом. В воспоминаниях о вышеупомянутом совещании один из его участников, Н.Г. Ликовенков, передал слова И.В. Сталина, обращенные к представителям парторганизации столицы: «Москвичи должны показать пример. Москва и Ленинград должны быть организаторами народного ополчения»[86].

На формирование Московского народного ополчения важное влияние оказало Постановление ЦК ВКП(б) об отборе коммунистов для усиления партийно-политического влияния в полках от 27 июня 1941 г. В нем излагались необходимые меры по усилению партийного влияния и улучшению политической работы в войсках как важнейшего фактора укрепления их боеспособности. По указанию ЦК в войска были мобилизованы и посланы на руководящую партийно-политическую работу тысячи коммунистов, обладавшие опытом партийной работы[87]. Часть из них была направлена в ДНО.

Не менее важной стала общая Директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 г., разосланная всем ЦК компартий союзных республик, краевым, областным, городским, районным комитетам партии[88]. В ней подчеркивалась смертельная опасность, нависшая над СССР, разоблачался захватнический характер войны со стороны фашисткой Германии. Ставилась задача немедленной перестройки деятельности партийных и советских органов в соответствии с условиями военного времени, мобилизации всех сил и средств страны на помощь Красной армии, на отпор врагу, выражалась непоколебимая вера в победу советского народа. Особое внимание обращалось на организацию беспощадной борьбы с дезорганизаторами тыла: дезертирами, распространителями слухов, на уничтожение шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов. Для этого, одновременно с созданием ополчения во всех районах Москвы, формировались истребительные батальоны общей численностью 12 500 человек[89].