Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири

Поставленная руководством страны перед колхозами и совхозами задача за годы второй пятилетки (1933–1937 гг.) добиться удвоения общего объема производства сельскохозяйственной продукции не была реализована. Не выполнили своих пятилетних планов и сибирские власти. Наиболее отстающей отраслью оставалось животноводство. К концу 1937 г. скота в Сибири было меньше, чем в 1928 г. (КРС – на 28, коров – на 33, свиней – на 39, овец – на 52 %)[171]. При этом значительная часть продуктивного скота находилась в индивидуальном пользовании. В конце 1937 г. в Сибири в ЛПХ колхозников, рабочих и служащих находилось 49 % КРС, 58 % коров, 39 % овец и коз, 58 % свиней[172]. Естественно, что на личном подворье животные получали надлежащие уход и кормление и давали соответствующую отдачу. Что же касается колхозного животноводства, то его продуктивность росла крайне медленно. К числу факторов, сдерживающих его развитие, относились низкий уровень кормопроизводства, недостаток специализированных помещений, неудовлетворительный уход за животными. Достаточно высоким оставался падеж, особенно молодняка, который резко возрастал в недородные годы.

Несмотря на то, что в большинстве хлебопроизводящих районов Сибири посевы зерновых по сравнению с доколхозным периодом увеличились (в 1938 г. в целом по региону их было засеяно на 20 %, а в Западной Сибири – на 19 % больше чем в 1928 г.[173]), зерновая проблема на востоке России, также не была решена. Урожаи хлебов оставались неустойчивыми и имели тенденцию к постоянному снижению. Забвение доказавших свою эффективность в регионе агротехнических основ земледелия и внедрение новых непроверенных приемов обработки почвы привели к падению плодородия почв. Резко возросли потери при уборке.

Недостаточные темпы развития сельского хозяйства в первую очередь определялись продолжающим оставаться высоким уровнем налогово-податного обложения колхозов. Замена в 1933 г. контрактации основных продуктов сельского хозяйства обязательными поставками не затронула базовых принципов заготовительной политики государства. Сохранялись существовавшие до этого символические заготовительные цены на сдаваемую государству продукцию. Нормы сдачи оставались очень высокими. Рассчитанные на их основе заготовительные задания не изменялись и в условиях катастрофической засухи, когда они превышали валовое производство. В этом случае колхозы обязывались сдать практически всю произведенную ими продукцию, за исключением выданной в качестве натуральных авансов колхозникам. Недовыполненная часть задания переходила в недоимку и погашалась в последующие годы.

Помимо обязательных поставок, нормы которых в середине 1930-х гг. несколько снизились, на колхозы возлагалось выполнение еще ряда натуральных податей – натуроплаты за работы МТС, госзакупа, гарнцевого сбора. Наиболее обременительной из них являлась натуроплата, размеры которой постоянно росли в связи с увеличением объемов сельхозработ, выполняемых машинно-тракторными станциями. В 1937/38 г. колхозы Омской области в счет натуроплаты сдали 350 тыс. т зерна, а в счет обязательных поставок – 273,2 тыс. т, колхозы Алтайского края – соответственно 367,7 тыс. и 390 тыс. т[174]. При этом следует иметь в виду, что в соответствии с принятым порядком исчисления натуральной оплаты процент ее изъятия в хозяйствах, получивших более высокий урожай, был больше, чем в менее урожайных. Попытки же колхозов отказаться от дорогих и часто некачественных услуг МТС и проводить сельскохозяйственные работы своими силами квалифицировались как «оппортунистическое игнорирование новейшей техники» и жестко пресекались.

Характер натуральной подати имел так называемый хлебозакуп[175], который от имени государства вела потребкооперация. Закупка хлеба осуществлялась на основе договоров и проводилась в колхозах и сельсоветах, выполнивших задание по обязательным поставкам, рассчитавшимся с МТС и закончивших засыпку семенных фондов. Закупочные цены на 20–25 % превышали цены, по которым оплачивались поставки, но на порядок уступали ценам, предлагаемым на рынке. Законодательство, регулирующее закупки запрещало навязывать крестьянам обязательные задания по продаже хлеба. Решение об этом должно было приниматься на собраниях колхозников или единоличников, без «какого бы то ни было административного принуждения». Однако в реальной жизни данный запрет не действовал. План хлебозакупа принимался в Центре, а затем разверстывался по регионам и далее – по районам, сельсоветам, колхозам.