Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

Голоса немецкого антиамериканизма все громче звучали на протяжении лета 1941 г., по мере того как нацистское руководство убеждалось в продолжении сближения Соединенных Штатов и Британии. 11 марта конгресс США одобрил закон о ленд-лизе – поставках Британии военных материалов, 7 июля американские войска оккупировали Исландию, а в период с 9 по 12 августа Рузвельт и Черчилль провели встречи в заливе Пласентия (Ньюфаундленд) на борту кораблей «Августа» и «Принц Уэльский». Итогом переговоров стала Атлантическая хартия, подтверждавшая как залог мира либеральные принципы сосуществования на основе национального самоопределения и равноправного доступа к международной торговле. Несмотря на отсутствие прямых ссылок на войну, самое появление хартии открыто подтверждало союз США с Британией против стран оси, поэтому нет ничего удивительного в том, что Берлин и Токио именно так и интерпретировали событие, особенно когда 11 сентября Рузвельт отдал приказ ВМФ США наносить удары по любым немецким подводным лодкам в Западной Атлантике. При недвусмысленном отказе от жестких экономических ограничений, наложенных на Германию в 1919 г., сам по себе язык Атлантической хартии нельзя назвать угрожающим. В самом деле самолеты британских ВВС сбросили над Германией тысячи листовок с гарантией того, что Великобритания и Соединенные Штаты «не признают никакой экономической дискриминации в отношении побежденных», и обещанием, что «Германия и другие государства могут вновь достигнуть прочного мира и процветания»[491].

Геббельс обратился к услугам помощника по вопросам радиовещания Вольфганга Диверге, поручив тому развенчать истинные планы, скрывавшиеся за убаюкивающими заверениями англо-американцев. Диверге раскопал мало кому известный, опубликованный за счет автора американский трактат «Германия должна умереть!» и перевел главные отрывки, включавшие зажигательный призыв дать задание 20 000 врачей провести массовую стерилизацию немецкого населения, что на протяжении двух поколений привело бы к «уничтожению германизма и его носителей». Автора перекрестили из Теодора Ньюмана Кофмана в Теодора Натана Кофмана, чтобы имя его недвусмысленно звучало по-еврейски. За фасадом в виде фотографии Черчилля и Рузвельта во время встречи в Ньюфаундленде Кофман из распространителя театральных билетов, объявившего себя председателем основанной им же самим Американской федерации мира, превратился в одного из главных советников американского президента; к тому же Диверге датировал трактат августом 1941 г., связав его таким образом с Атлантической хартией[492].

7 сентября нацистская партия вновь использовала в качестве «лозунга недели» «предсказание» Гитлера от 30 января 1939 г.[493]. Распечатанное на листах плакатного формата, «предсказание» фюрера красовалось за стеклом стендов возле отделений партии повсюду в рейхе. Как в 1939 г., так и теперь, оно, казалось, предупреждало американцев: Германия сделает евреев Европы своего рода заложниками. Почти наверняка именно этот нарастающий конфликт сыграл заметную роль в принятии Гитлером в конце августа решения о маркировании евреев Германии, а также позднее, в середине сентября, подвигнул его распорядиться об их депортации еще до завершения войны против СССР[494].

Убеждая народ в том, будто бы немцев в США заставляют носить на одежде эмблемы со свастикой, нацисты подавали свою политику против евреев в Германии в более пристойном свете, обставив дискриминационную меру как акт возмездия – если они с нами так, так и мы с ними тоже. После нацистских бойкотов еврейских магазинов 1 апреля 1933 г. в США развернулась кампания по запрету экспорта немецких товаров, а погромы ноября 1938 г. привели к враждебным выпадам комментаторов в международных СМИ. Оценивая нарастание враждебности в отношениях с США в 1941 г., жители Миндена опасались такого же эффекта, как в 1938 г., «когда для нас вышло больше вреда за границей, чем пользы у себя дома»[495].

Уже в течение первой фазы военных действий, когда массовые расстрелы евреев ограничивались еще почти только Восточным фронтом, их судьба приобрела глобальное значение в разговорах немцев, чего не наблюдалось в отношении массовых казней советских граждан вообще. По мере того как высокопоставленные властные фигуры в Вашингтоне и Лондоне занимались сколачиванием союзнической коалиции, евреи превращались в персонификацию унифицированного, международного врага, и политическая риторика пользовалась для его определения термином в единственном числе – «еврейство» или просто «еврей». К осени 1941 г. в воображении людей рисовались коварные планы евреев о возмездии Германии, хотя на деле ничего подобного не происходило. Однако через три месяца после указа о ношении желтой звезды Германия очутилась в состоянии войны с Америкой.