MOBY. Саундтрек моей жизни

«Ей совсем нехорошо» означало, что она уже не здоровый человек, борющийся с болезнью, – она больна и скоро должна умереть. Она проиграла.

Я сидел на солнце в плесневелом шезлонге. Бассейн и парковка были совершенно неподвижны, и ветер медленно гнал по небу огромные белые облака. Далекие звуки скоростного шоссе казались тихим гулом – даже тише, чем настоящая бесшумность. Это заставляло вспомнить о генераторах белого шума, которыми пользовались в кабинетах психотерапевтов. Громкий белый шум скрывал звуки, издаваемые людьми, когда те плакали, горевали и пытались сопоставить разочаровывающие факты о своей жизни с предположениями, которые всегда о ней делали.

По парковке к автобусу шел Эли.

– Эли! Когда мы уезжаем? – позвал я его.

– Эй, Мо! Через пятнадцать минут!

Он посмотрел на пустой бассейн с зеленой водой на дне.

– Поплавать решил?

Я вернулся в комнату и надел свою рок-н-ролльную сценическую одежду: нестираные джинсы и футболку. Через окно я еще раз посмотрел на зеленую воду. В ней кипела жизнь. Бассейн захватили организмы, враждебные людям, и он превратился в целый отдельный мир, безмолвный и недружелюбный. Жизнь победила – пусть и не та жизнь, которую мы хотели и в которой нуждались.

Я прошел в автобус и сел на заднем сиденье со Стивом, моим новым техником, и Скоттом. Они примерно в четырехсотый раз смотрели фильм «Клоун Шейкс с Бобкэтом Голтуэйтом».

– Эй, – сказал я. – Опять «Клоун Шейкс»?

– Ага, – ответил Стив. – Он никогда не устареет.

После саундчека я пошел в веганский ресторан недалеко от площадки и купил соевый «куриный» сандвич и черри-колу. Потом я вернулся в свою маленькую гримерку, поужинал и стал рассматривать надписи на стенах. Желтые стены были практически полностью покрыты граффити: «Член Ли Винга – просто убийца», «Шлюхи стараются больше», «The Wallfl owers», «Завтра бесплатное пиво». После ужина я прочитал местную альтернативную газету, чтобы посмотреть, написали ли в ней обо мне или сегодняшнем концерте.

Пожалуйста, не дайте моей маме умереть. Пожалуйста, сделайте так, чтобы стриптизерша Лорена сочла меня привлекательным.

В рубрике «Ночная жизнь» была короткая статья под названием «Моби, великий белый вой[12]». «В то время как Chemical Brothers, Fatboy Slim и The Prodigy достигли статуса рок-звезд, Моби превратился в пасынка техно, который отстал от остальных и до сих пор играет в маленьких барах, когда его коллеги собирают стадионы». Жаловаться было не на что – все честно написано.

В восемь часов открылись двери, и стали собираться зрители. Я помнил, как играл на разогреве у Red Hot Chili Peppers и Flaming Lips в Европе в 1995 году: толпы людей вбегали в огромные залы, чтобы поскорее занять первый ряд. Несколько сотен сегодняшних зрителей входили не спеша и предпочли не стоять у сцены, а сидеть возле бара и пить.

Я сидел в раздевалке, пил свою черри-колу и читал статью о книжных магазинах Портленда, и тут вошел Стив с двумя девушками.

– Моби, это Лорена и Мишель, – сказал он.

– Привет, где вы познакомились? – спросил я.

– О, Стив был в Портленде с Томми Ли, и мы познакомились в «Похотливой леди», – сказала Лорена.

Значит, они стриптизерши. В большинстве городов стриптизерши держались как-то слегка стыдливо и обреченно, но в Портленде они были гордыми. Некоторые из них даже организовали профсоюз и открыли собственный клуб. То были гордые стриптизерши, и за это они мне очень нравились.

Я посмотрел на Лорену, она – на меня. Долгий, проверенный временем закулисный взгляд, которым обмениваются стриптизерша и музыкант.

– Когда ты выходишь? – спросила Лорена.

– Сколько времени? – спросил в ответ я и посмотрел на часы. – О, через пятнадцать минут.

– Хорошо, – сказала она. – Увижу тебя на сцене.

И они вместе с подругой вышли.

То было окончание еще одного провального турне – выступление для пары сотен зрителей в заштатном рок-клубе. С утра я улетал домой к умиравшей матери. Но сейчас, обменявшись взглядами с Лореной, я снова чувствовал себя живым.

Начался концерт. Я кричал, стучал по Octapad, со всей силы колотил по струнам гитары и носился по сцене. Я хотел быть рок-звездой. Я хотел, чтобы звук был идеальным, а свет падал на меня как раз в нужный момент, чтобы Лорена захотела провести со мной ночь в гостиничном номере, прежде чем я улечу обратно в Коннектикут. После каждой песни зрители аплодировали – сдержанно и вежливо. Это должна была быть вакханалия. Почему никто не занимается сексом на танцполе и не падает с галерки? Все казалось каким-то прохладным, так что я стал кричать еще громче и размахивать руками еще больше. Я отрывался так сильно, как мог, играя и рейвовые гимны, и панк-рок.

Моя мама, может быть, завтра умрет, но сегодня я был в горниле алкогольных перспектив.