MOBY. Саундтрек моей жизни

Мы несколько часов бродили вокруг Гранд-Централа, теряясь на концах платформ и исследуя подземные этажи вокзала, куда посторонних обычно не пускают. Гуляя по закрытым нижним этажам, мы надеялись найти там племена зомби-троглодитов, как в «Человеке Омега», но единственными живыми существами, с которыми мы там встречались, были крысы и (реже) бомжи, совсем не радостные от того, что их кто-то нашел.

Джим был басистом в нашей школьной панк-группе The Vatican Commandos и нашим лидером. Он носил косуху и кожаный ремень с шипами и знал, как работает нью-йоркское метро. Мы ходили за ним по разным крутым местам центра города: он вез нас по 6-й линии от Гранд-Централа до Канал-стрит, и мы шли в «Канал Джинс». У нас никогда не было ни на что денег, но нам очень нравилось смотреть на панк-рокерские футболки и прекрасных сотрудниц с пурпурными ирокезами. Мы стояли, спорили о наших любимых группах и футболках и спрашивали себя, сможем ли мы когда-нибудь выпросить у родителей достаточно денег, чтобы купить себе футболку Crass или Agnostic Front.

На Гранд-Централе мы тихо поздравляли себя с тем, что нас впустили в Нью-Йорк; для подростков-панков из Коннектикута даже дышать манхэттенским воздухом казалось чем-то из ряда вон выходящим.

Потом мы отправлялись в Юнион-Сквер-парк. Родители всегда давали нам одинаковые указания, когда мы ехали в город: «Возвращайтесь последним поездом и держитесь подальше от парков». Так что мы ходили вокруг Юнион-Сквер-парка, в котором было полно торчков и высохших деревьев. Потом шли в расположенную по соседству кафешку «Нейтанс» за хот-догами и «Кока-колой», садились за грязные пластиковые столы и пялились на наркоманов, панк-рокеров, копов и трансвеститов. Просидев несколько часов, тщательно храня «Колу» в бумажных стаканчиках, мы проходили пятьдесят футов от «Нейтанс» до «Палладиума». Скучающий сотрудник «Палладиума» отрывал контроль с наших билетов, и мы со всех ног бежали к сцене, надеясь встать в первый ряд.

Неважно, на кого мы шли: Boomtown Rats, Simple Minds, OMD или The Clash – мы безоговорочно обожали их всех. Они были настоящими музыкантами на настоящей сцене. Они записывали пластинки и приезжали из другой страны. Простояв пять часов у сцены, отплясывая под панк-рок и «новую волну», мы ехали по 6-й линии обратно на вокзал Гранд-Централ. В полночь Гранд-Централ выглядел пустой пещерой, где жили только бездомные, несколько наркодилеров и пьяные бизнесмены, спешившие на последние поезда до Ларчмонта, Брюстера и Дариена.

Мы садились на поезд «Метро-Норт», он приходил в движение, и наш друг Чип блевал. Это случалось каждый раз. На концертах в «Палладиуме» мы все пили «Кока-колу» и воду из фонтанчика в мужском туалете, но Чип шел в бар, покупал пиво и напивался. На выезде из Нью-Йорка всегда слышался звук полупереваренных хот-догов и пива, исторгаемых на пол поезда под ноги Чипу. После того как его рвало, мы отсаживались от него на несколько сидений и притворялись, что не знакомы с ним.

Когда поезд останавливался в Норотон-Хайтс, я сходил с него и бежал домой. В ушах звенело, от хот-догов и «Кока-колы» болел живот, но я просто сиял – я шел с концерта панк-рокеров и считал Нью-Йорк самым идеальным городом на планете.

Сейчас же шел 1990 год, и Юнион-Сквер-парк потихоньку расчищали; мертвые деревья увезли прочь, а за больными пытались ухаживать. Наркоманы переселились в Томпкинс-Сквер-парк и Ист-Ривер-парк. А «Палладиум» переделали из театра в самый большой ночной клуб в мире.

Я сидел на грязном матрасе в нашей гостиной и завтракал, и тут зазвонил телефон.

– Здравствуйте, – послышался женский голос с британским акцентом. – Мне нужен Моби.

– Это Моби.

– О, привет, это Оливия из «Палладиума». Джаред Хоффман дал мне ваш номер.

– Здравствуйте, как ваши дела? – профессиональным тоном ответил я.

– Все хорошо. Я хотела узнать: вы не хотите выступить на разогреве у Snap!? Они играют у нас свой первый в США концерт.

Моему мозгу срочно требовался разговор с самим собой. Сыграть на разогреве у Snap!? Они несколько месяцев назад выпустили сингл The Power, который занял первые места по всему миру и сделал их одной из самых крутых танцевальных групп на планете. Мой первый сольный сингл еще не вышел, и я отыграл ровно один сольный концерт перед аудиторией из пятнадцати человек.

Оставив эти мысли при себе, я ответил:

– Хорошо, в качестве музыканта или диджея?

– Живой концерт. Джаред говорит, у вас отличное живое шоу. Джаред так и сказал?

– Звучит хорошо, – спокойно сказал я.

Оливия рассказала мне подробности. Повесив трубку, я спокойно прошел на кухню с тарелкой из-под каши и поставил ее в раковину. Я встал у холодильника, совершенно парализованный; мой мозг горел.

Я дам концерт в «Палладиуме».

Для нескольких тысяч зрителей.