Мочалкин блюз

– Что, если связаться с его агентом и пригласить твоего Делона на бал в Юсуповский дворец? Ты не представляешь, какие роскошные там дают балы. А как кормят! От Пригожина.

– Да иди ты. Откуда знаешь?

– Подрабатывала там пару раз. Правда, придется потратиться. Думаю, тысяч пятьдесят евро придется ему за это предложить.

– А он не обидится, что так мало?

– Ну, знаешь, Джерри Халивел какой-то миллионер предложил пятьсот тысяч долларов, чтобы она стала его дамой на Венском балу. А Делон совсем не так молод и популярен. К тому же ты – женщина. Ну предложи сто, если не жалко. Только торопись, пока он в Питере. А то придется еще дорогу оплачивать.

Лицо Светланы засветилось.

– Я Генку выгнала.

Гена, ее последний молодой любовник, был хорошо воспитан и кое-как наладил быт в доме. Это была ощутимая потеря для домочадцев.

– Надо искать кого-то.

– В авторемонте на Петроградской есть один молодой любвеобильный красавец. Вот возьми телефон.

– Как зовут?

– Костя.

– Качество гарантируешь?

– Сама не пробовала, но другие хвалят.

Мне было страшновато везти деньги одной по городу. Но я решила, что на мне не написано, что я везу деньги. Правила я соблюдаю, поэтому менты меня вряд ли будут останавливать. От парней, которые воруют из машин, я тоже сумею защититься, нужно просто держать все двери постоянно закрытыми, разговаривать, открывая только окно, и ни за что не выходить из машины, даже если показывают, что у тебя проколото колесо.

И действительно все обошлось. Деньги Георгий Филиппович проверять не стал, потому что сам мне их выплатил полтора года тому назад, и они терпеливо ждали в моем тайнике момента возвращения к человеку, который понимает и любит их, то есть деньги, гораздо лучше и больше, чем я. Ну что ж, летите, баксики, летите.

Дома посреди сбывшейся мечты мне стало вдруг катастрофически одиноко. Хотелось, чтобы кто-нибудь погладил по голове и сказал: «Ну какая же ты молодец, как у тебя все здорово получилось! Твой потрясающий интерьер нужно немедленно снять для самого модного журнала».

Вспомнила о том, что еще вчера я должна была позвонить Сологуб. Но отвлеклась. Я задумалась, кто, кто же мне сейчас поможет, кто утешит. И поняла, что мне подойдет только один человек. И решилась. Набрала номер Петрова.

А он вроде и не обрадовался.

– Я думал, ты меня совсем бросила. Мужик у тебя.

– Я думала, что мужик, а оказалось – Геленджик.

– Что оказалось?

– Нет мужика. А Геленджик – единственная рифма к этому слову, которую я знаю.

– Понятно.

– Я коллекцию закончила. Приходи посмотреть.

– Я с детьми сижу.

– Приходи с детьми.

– Даже так?

– Более того, я приглашаю тебя остаться ночевать. Детям устроим надувную кровать. Они у тебя могут спать на одной кровати?

– Могут.

По голосу Петрова трудно было понять, то ли он не верит своему счастью, то ли, наоборот, не знает, под каким предлогом отказаться.

– Петров, ты раздумал меня обратно замуж брать?

– Нет, не раздумал.

– Тогда чего молчишь?

– Ты застала меня врасплох. Я только сегодня утром начал свыкаться с мыслью, что мы с тобой… – Он помолчал. – …чужие люди, и вдруг ты звонишь с таким радикальным предложением.

– Так ты придешь?

Я сама уже не знала, правильно ли я поступила, пригласив Петрова, но мне до смерти хотелось провести этот вечер, прижавшись к чьему-нибудь теплому боку, и он подходил для этого, как никто. А там – зарасти все говном.

– Купи вина, лучше бордо. Сыру. Ну и чего-нибудь, что дети едят. На ужин и на завтрак чтобы хватило.

– Янушкевич, ты знаешь, что я тебя люблю? И всегда любил. На другой день после свадьбы с Танькой понял, что разрушил свою жизнь. Типичный случай. Второй брак показал, что первый не был ошибкой. Ты знаешь, что я мог ходить, говорить, работать только потому, что знал, что скоро увижу тебя. Ты не представляешь, как я обрадовался, когда Танька стала встречаться с этим немцем. Я чуть ли не сам им сводничал…

– Петров, приезжай, есть хочется.

Все эти признания Петрова были как-то слишком. Я не могла ответить ему тем же. И тут до меня дошло, что он пьян. Пьяный в пень мужик один дома с двумя маленькими детьми.

– Петров, ты пьян?

– Да, я пьян.

– Ты детей кормил?

– Не помню.

– А почему ты напился?

– Я же тебе только что объяснил.

Действительно, Петров в тяжелом опьянении может связно, гладко и даже с пафосом говорить, разве что шуток не понимает. Но ходить не может решительно.

– Твоих сыновей как зовут?

– Тиша и Никиша.

– Кто из них умнее?

– Не знаю.

– А кто старше?

– Они близнецы.

– Ну кто раньше родился?

– Тиша, на семнадцать минут.

– Позови его к телефону.

Через минуту в трубке раздался детский голос.

– Мама, мамочка, ты где, ты когда приедешь?

– Тиша, это не мама. Скажи мне, мальчик, вы с братом сегодня что-нибудь ели?

– Да, – тихо ответил малыш.

– А что и когда?

– Мы и сейчас едим.

– Вам папа сготовил?

– Нет.

– А что едите?

– «Доширак».

– Ты не обжегся кипятком, когда заливал «Доширак»?

– А мы сухой едим.

Мне представились ужасные кадры из фильма «Трэйнспоттинг».