Моченые яблоки

Тонины родители, особенно отец, считали Клима легкомысленным: «ветер в голове». Тоня огорчалась и даже плакала: если бы это не отец родной, ноги бы ее там не было! Неужели им мало, что их дочь счастлива? Счастлива, счастлива, счастлива, как никто! Неужели не видно? Вот она идет рядом с Климом, поглядите, какой у Антонины красивый, высокий, улыбающийся муж!

— Да у него и улыбка-то какая-то легкомысленная, глупая, прости меня господи! — говорила мать.

Это уже было слишком, этого вообще нельзя было стерпеть. Тоня выскочила из комнаты, хлопнув дверью, и целый месяц не появлялась в родительском доме.

Но любовь ее не становилась меньше. Никто, даже Клим, так жестоко обойдясь с ней, не смог поколебать любви. Наверно, так уж бывает: если она есть, куда ей деться?

В Одессе, после того как попали в аварию, просыпалась по ночам в маленькой комнате тети Фроси и мучилась страхами: а вдруг гангрена? (Откуда там могла быть гангрена!) Вдруг гангрена и Клим умрет! Одно знала точно: если он умрет, она умрет тоже.

Оставшись без бабушки, Славка впервые оказался один на один с матерью. И она, должно быть, только тогда почувствовала себя матерью. А Климу по-прежнему было некогда: работа, мотоцикл, походы (уже без Тони). Однажды вдруг объявил:

— Я решил в мореходку поступать.

— Куда? — испугалась Тоня.

— В мореходное училище в Ленинград.

— А как же я? — сказала Тоня.

«Как же я останусь, — думала она, — если он уедет? Не можем же мы со Славкой тоже поехать в Ленинград?»

Потом разговоры про мореходку как-то сами собой прекратились, но Тоня с ужасом чувствовала: что-то изменилось. Как будто ему, Климу, скучно жить прежней жизнью.

«Да лет, ерунда, показалось», — уговаривала она себя.

Славка собирался в первый класс: форма, портфель, пенал — все становилось событием, все было радостью и тревогой: новая жизнь — какой-то она станет?

Вместе с Климом первого сентября вели его за руки в школу, а цветы несла Тоня. Только перед школой они разжали руки, и Славка, забрав цветы, пошел один.

— Мне надо поговорить с тобой, — морщась, сказал Клим чужим, напряженным голосом. — Понимаешь, я… у меня, — начал он, сбиваясь.

И только тут она со страхом о чем-то догадалась, хоть догадаться было невозможно, немыслимо.

— Ты… — сказала она.

— Ну да, — как будто с облегчением ответил он, как будто он уже понял, что она догадалась. — Я вещи потом заберу. Ты не говори пока Славке, скажи — в командировке.

Он еще что-то говорил ненужное, лишнее…

— Я должна встретить Славку, — сказала она.

Эта мысль: «Надо его встретить из школы, как я его теперь встречу?» — была все время с ней. Она повернулась и пошла обратно к школе, хоть было еще рано. Клим догнал ее.

— Куда ты? Еще же рано его встречать.

Накануне был совершенно суматошный день, она едва успела после типографии заехать на рынок за цветами, и так — с цветами, с пирожными, заранее заказанными в буфете, с плакатом, который ей нарисовали знакомые художники, — появилась в доме.

— Что это? — спросил Клим.

Он уже был дома, и она еще удивилась, почему так рано? Она развернула плакат. Очень похожий на Славку мальчишка держал над головой букварь.

Слава Славе! В первый раз
Он идет сегодня в класс! —

было написано под рисунком.

— Это мы повесим, когда он будет спать, чтобы утром увидел, — возбужденно говорила Тоня. — А пирожные — когда вернется после уроков. У нас будет праздничный обед…

Из школы Славка бежал вприпрыжку, так что Тоня все время отставала.

— А папа? — крикнул он на ходу.

— Папу срочно послали в командировку, — заученно ответила она.

Он остановился и посмотрел на нее. Человек, оказывается, может вынести все. Это открытие тогда поразило. Хотелось лечь на асфальт, биться головой об угол дома, мимо которого шли, вообще — не жить, не чувствовать, а вместо этого деревянным голосом: «Папу срочно послали в командировку…»

Жить не просто в смертной тоске — жить во лжи — вот что с этой минуты предстояло. Потому что как обрушить правду на маленькую светловолосую головенку, и без того занятую тысячью проблем?

— А учительница знаешь что сказала? А ты думаешь, кто со мной на парте сидит? А когда папа приедет из командировки?

Папа не приехал никогда. Сначала он был просто в командировке, потом — за границей («В Африке?» — спрашивал Славка. В Африку уехали родители его одноклассницы Лены), потом Тоня уже не знала, что врать, как выкручиваться, увертываться от Славкиных вопросов. Потом (это уже было через год, во втором классе) вопросы прекратились.

— Папа с нами не живет, — сказал Славка во дворе своему главному приятелю Диме Семенову.

И Тоня, услышав это (услышала случайно. Славка не знал, что она стоит у окна, под которым они играли), бесшумно закрыла окно и легла на тахту в бессильном оцепенении. Даже плакать не было сил. «Знает! — думала она. — Знает!» А как узнал — осталось загадкой.

Но когда он пришел со двора, было так, будто ничего не произошло. И жизнь продолжалась. И только недавно, спустя еще один год, они наконец заговорили об этом. Начал Славка. Он спросил: