Мочи без разбора!

Образ стройных ног Эллы, обвивающих мускулистую спину Кейси, заставил ее крепче сжать руль и вдавить педаль газа в пол.

Или нахуй все это, - подумала она. - Может, я просто убью этого сукина сына.

Она могла бы это сделать. Пока она вела машину, в ее голове возникла яркая фантазия. Кейси стоит на коленях, а она направила на него пистолет, он плачет и умоляет сохранить ему жизнь. Затем она холодно улыбается, нажимает на курок и вышибает его никчемные мозги.

Это было бы ничем иным, как тем, чего он заслуживал.

Так почему же у нее снова навернулись слезы на глаза, когда она подумала об этом?

Вместо того, чтобы поехать домой или вернуться в клуб, она проехала еще несколько миль и заехала на стоянку у бара под названием "У из . Судя по всему, это была обычная забегаловка. Ничего особенного. Но для того, что она задумала, этого было вполне достаточно. А на самом деле она задумала напиться в стельку в таком месте, где ее вряд ли узнают.

Она схватила свою сумку и вышла из машины, громко шлепая шлепанцами по асфальту, пока спешила через парковку ко входу в бар. Чем скорее она сможет принять свой первый напиток, тем лучше будет себя чувствовать. А может, и нет, но, по крайней мере, было бы чем заняться.

Звякнул колокольчик, когда она, хлопнув входной дверью, быстро огляделась по сторонам. Несколько лиц повернулись в ее сторону. Большинство посетителей вернулись к своим напиткам, но несколько взглядов задержались, что было неудивительно. Эхо давно привыкла к тому, что на нее пялится определенный процент населения, куда бы она ни пошла. У нее были соблазнительно длинные, изящно сложенные ноги и грудь, которые неотразимо привлекали внимание гетеросексуальных мужчин, куда бы она ни пошла.

Но в данный момент ее не слишком интересовало мужское внимание или компания. Ее мнение о мужиках было на самом низком уровне, и это действительно о чем-то говорило, учитывая, что она считала почти всех мужчин отбросами или уродами. Поэтому вместо того, чтобы незаметно подойти к одному из парней, сидевших за стойкой бара, и ждать неизбежного предложения выпить, она села за один из маленьких столиков в маленькой обеденной зоне и стала ждать, когда подойдет официант и примет ее заказ.

Прежде чем это произошло, толстый мужчина лет сорока с небольшим, с лысой головой, обрамленной длинными волосами, свисающими до плеч, в футболке Molly Hatchet[8], соскользнул со своего табурета у стойки бара и вразвалочку подошел к ее столику.

- Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе выпить? Я угощаю.

Эхо бросила на него свой самый уничтожающий, презрительный взгляд.

- Отвали, урод.

Неожиданная резкость ее ответа заставила его рефлекторно отступить на шаг. Эхо уловила нотку неподдельной обиды в его удивленном выражении лица. Это доставило ей огромное удовольствие.

Толстяк нахмурился.

- Гребаная лесбиянка.

Эхо рассмеялась.

- Что смешного, сука?

Эхо ухмыльнулась.

- Какую часть слова "отвали" ты не понял? Кстати, что случилось с футболкой Molly Hatchet? Ты что, заблудился во времени? Никто больше не слушает эту чушь про динозавров. Если подумать, то не отвечай ни на что из этого. Просто иди нахуй отсюда. От тебя пахнет рвотой. Ты знал об этом? Еще раз, не отвечай на этот вопрос. Отвали. Нет, есть идея получше. Иди домой и покончи с собой.

Толстяк выглядел ошеломленным. Очевидно, ему уже давно не приходилось выслушивать такого рода язвительные замечания. Жалкий неудачник выглядел так, словно вот-вот расплачется. В глубине души она понимала, что ведет себя чересчур жестоко. Это было просто невезение и неподходящий момент с его стороны. Но, он был парнем и, таким образом, был доверенным лицом Кейси в этой ситуации.

Она вздохнула.

- Послушай, чувак, тебе действительно не стоит сейчас находиться рядом со мной. Поверь мне. Пожалуйста, просто уходи.

Толстяк еще несколько долгих и раздражающих мгновений смотрел на нее отсутствующим взглядом, но затем сделал то, что ее удивило. Он бросил ей на стол двадцатидолларовую купюру.

- Я хочу купить тебе выпивку, несмотря на то, что ты обошлась со мной как с дерьмом. Я думаю, она нужна тебе больше, чем мне.

Он вышел из бара прежде, чем она успела что-либо сказать или вернуть деньги.

Эхо почувствовала себя неловко секунд на пять.

В конце концов, он назвал ее "гребаной лесбиянкой". Не то чтобы в том, чтобы быть лесбиянкой, было что-то плохое, но это было задумано как оскорбление, и это было просто грубо.