Модернизация из кунсткамеры

Количество мануфактур при Петре за 25 лет (с 1700 по 1725 годы) выросло с 30 до 200. К началу же правления Екатерины II (1762 год) оставшиеся без царской палки предприниматели достигли куда больших успехов: заводов и фабрик было уже 984, а к концу ее царствования — 3161!

Мануфактуры фактически не являлись собственностью их владельцев, а передавались им на временное исполнение «госзаказа». Сами владельцы рассматривались в качестве мобилизованных на госслужбу. Пресекалась конкуренция, запрещалось создавать компании без ведома госколлегий.

Чиновники захватывали наиболее прибыльные предприятия. Борьбу с монополиями начал только Петр III, указом 1762 года разрешив заводить фабрики даже крестьянам.

Историки до сих пор спорят о численности населения при Петре. Его сторонники доказывают, что за годы петровских реформ население выросло с 11,2 до 15,6 млн человек. Однако есть и абсолютно противоположные оценки, показывающие, что к концу правления Петра численность населения либо осталась на прежнем, допетровском уровне, либо вовсе сократилась на 20 %. Разнобой связан с отличиями в принципах подсчета — по дворам или по душам. Так или иначе, но постоянные недороды, страшный голод в деревнях обошлись русским людям гораздо дороже военных потерь за все годы победоносной Северной войны.

Впрочем, экономика положила предел и военным успехам. Все достижения на южных границах (на Каспийском и Черном морях) оказались временными. У России просто не осталось сил.

Бессмысленность военного флота (кроме галер) на Балтике вообще объяснялась тем, что, как писал секретарь прусского посольства в Москве в 1717–1733 годах Иоганн Фоккеродт, «водою на Россию нельзя сделать выгодного нападения, зато и Россия не много вреда может наделать соседям своим флотом. Шведские берега по случаю утесов, а прусские — по причине опасного взморья… Петр I гораздо лучше поспособил бы своим пользам и был бы в состоянии совершить более великие дела, если бы оставил в карманах своих подданных те изумительные суммы, какие затратил на флот, или употребил бы их на сухопутные войска».

Показательно, что к 1734 году Адмиралтейство имело всего 15 кораблей (по сравнению с 30 только линейными кораблями, спущенными на воду к 1725 году).

Даже удачи в бизнесе вертикаль обращала в поражение. Тот же Фоккеродт описывал такую историю: Петр послал в Амстердам русского купца Соловьева. Человек оказался способный, добился успеха, приобрел и капитал, и уважение голландского купечества. Однако в 1717 году Петр по внушению конкурентов велел тайно вывезти купца из Голландии. Тогда разом упала вся русская торговля в Амстердаме, и после русским уже не удавалось добиться там доверия.

В 1728 году все кассы двора были истощены. Стоимость кредита для частных лиц достигала 12–15 %, а через два года снизилась до 6–8 %, и все кассы были полны. Причина — перевод двора обратно в Москву, за счет чего произошло улучшение управления (из-за сокращения необходимых коммуникаций) и снижение затрат на содержание аппарата управления государством.

Ключевский очень точно написал: «Деятельность Петра была скорее потрясением, чем переворотом… Рядом с властью и законом не оказалось всеоживляющего элемента, свободного лица, гражданина».

Не удивительно, что советские вожди так высоко ценили Петра — несмотря на большевистскую ненависть к царизму. Владимир Ленин прямо приводил его в пример большевикам. В работе «О „левом" ребячестве и мелкобуржуазности» он писал: «Пока в Германии революция еще медлит „разродиться", наша задача — учиться государственному капитализму немцев, всеми силами перенимать его, не жалеть диктаторских приемов для того, чтобы ускорить это перенимание еще больше, чем Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства».