Modus Operandi. Стихоживопись

…и вроде бы судьбе не посторонний, но не дано переступить черту.
Вот и стоишь, забытый на перроне, а поезд твой, а поезд твой — ту-ту.
Но не веди печального рассказа, не истери, ведь истина проста,
и все купе забиты до отказа, и заняты плацкартные места.

Вблизи весна, проказница и сводня, сокрытая, как кроличья нора.
Но не претенциозное «сегодня» не равнозначно пряному «вчера»,
а очень предсказуемое «завтра» — почти как сайт погода точка ру.
Всё, как всегда: «Овсянка, сэр!» — на завтрак. Работа. Дом. Бессонница к утру.

Но остановка — всё ещё не бездна. И тишь вокруг— пока ещё не схрон.
О том, как духу статика полезна, тебе расскажет сказку Шарль Перрон.
Солдат устал от вечных «аты-баты», боёв и аварийных переправ…
«Движенья нет!» — сказал мудрец брадатый. Возможно, он не так уж и неправ.

Ведь никуда не делся вечный поиск. Не так ли, чуть уставший Насреддин?
Не ты один покинул этот поезд. Взгляни вокруг: отнюдь не ты один.
Молчание торжественно, как талес: несуетности не нужны слова.
Уехал цирк, но клоуны остались. Состав ушёл. Каренина жива.

Молчание небес

^{The Fall, oil on canvas, 52x84»}

Люби, безумствуй, пей вино под дробный хохот кастаньет,
поскольку всё разрешено, на что пока запрета нет.
Возможен сон, возможен чат, надежд затейливый улов…
Лишь небеса опять молчат и не подсказывают слов.

Они с другими говорят, другим указывают путь,
и не тебе в калашный ряд. Иди-бреди куда-нибудь,
играя в прятки в темноте с девицей ветреной, судьбой,
как до тебя играли те, кого подвел программный сбой.

Не сотвори себе Памир. Не разрази тебя гроза.
Пускай с надеждой смотрят в мир твои закрытые глаза.
Пускай тебя не пустят в рай, в места слепящей белизны —
зато тебе достались Брайль, воображение и сны.

Ты лишь поверь, что саду — цвесть, и будь случившемуся рад.
На свете чувств, по слухам, шесть. Зачем тебе так много, брат?
Зачем же снова сгорблен ты? Зачем крадешься, аки тать?
Не так несчастливы кроты, как это принято считать.

Ведь я и сам, считай, такой, и сам нечетко вижу мир…
Пусть снизойдет на нас покой, волшебный баховский клавир,
и мы последний дантов круг пройдем вдвоем за пядью пядь.

Да, небеса молчат, но вдруг
они заговорят опять?!

Александр и Иосиф