Модус вивенди

Постепенно в вязь движений начало вовлекаться все тело. Шаг, взмах руки, положение головы и наклон корпуса — идеальный контроль над собой. На такое не был способен ни один человек, и даже наши сложные совершенные машины не смогли бы приблизиться к подобному, разве что голограммы. Просто потому, что все мы имели вес и инерцию, были привязаны к земле под ногами, а вар мог легко оборвать движение на середине, мгновенно изменить его направление. Он был невероятно пластичен, движения плавно перетекали друг в друга. Он как будто существовал в совсем другом мире с другими законами.

Это походило на умопомрачительно сложный танец, который не нуждался в музыке.

Не танец — нечто несравнимо большее, совершенное, высшее воплощение самого понятия движения.

Остальные вары молча стояли и наблюдали за этим представлением, и мы тоже. Не знаю, как Ветров, но я просто не могла отвести взгляд от тонкой белоснежной фигуры.

В какой-то момент «танцор» вдруг вновь неподвижно замер, но на этот раз пристально и выжидательно глядя на того одиночку, который пришел последним. Несколько секунд тишины, и напротив первого мужчины остановился второй.

Точно так же избавился от плаща, вот только выдерживать паузу не стал.

— Так они что, жестами общаются, что ли? — вполголоса мрачно поинтересовался у меня над ухом Ветров, разрушая очарование момента. Я смущенно кашлянула; залюбовавшись, я напрочь забыла, что вообще происходит и где я нахожусь.

— Ну… жестами это назвать слишком примитивно, — осторожно возразила я. — Но… да, похоже на то. Это… многое объясняет, — со вздохом резюмировала я.

Это действительно объясняло очень многое. И плащи, избавляющие от необходимости постоянно контролировать каждое свое движение и свою мимику, потому что выражения лиц явно как-то участвовали в этом странном диалоге наряду с частями тел. И простота, отрывочность их речи. И представление варов о людях как о примитивных существах; из всех знакомых видов я могла назвать только пару, представители которых могли похвастаться подобной точностью движений, и оба они относились к числу наименее изученных негуманоидов. И неадекватную реакцию на людей и прочих подобных разумных: Бог знает, какие жесты у них что значат!

Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, насколько серьезно и щепетильно вары относятся к этому своему способу общения. Я не удивлюсь, если окажется, что у них именно жест обладает силой нашего написанного слова, и именно сделанное подобным образом заявление содержит самую важную информацию.

А атмосфера вокруг «сцены» заметно накалялась. Тот, что был инициатором разговора, явно начинал злиться и проявлять агрессию, а его собеседник между тем оставался подчеркнуто спокойным. Зрители на первый взгляд сохраняли неподвижность, но я кожей чувствовала, что в зале не все так спокойно и ровно, как кажется. В настроениях толпы ощущался разброд, зрел какой-то непонятный стороннему наблюдателю конфликт. И причиной тому явно был спор двух танцоров, кем бы они ни были.

— И что они говорят? — задумчиво уточнил Одержимый.

— Если бы я знала! — я могла только удрученно развести руками. Для того чтобы расшифровать целый язык, к тому же весьма сложный и необычный, нужно было много времени, соответствующего оборудования и специалистов. — Они явно спорят. Мне кажется, молодой, который начал первым, нечто вроде бунтаря. Он агрессивен, не пытается этого скрывать и явно ругается на своего старшего собеседника. А тот… наверное, продолжает стоять на своем, что бы это ни было.

— Решают нашу участь? — хмыкнул ротмистр.

— Не исключено, — я пожала плечами. — Но только в контексте какого-то более важного вопроса; я не думаю, что из-за нас они собрались бы такой толпой и так распинались. Скорее, мы подвернулись под руку то ли наглядным примером, то ли дополнительным аргументом. И мне почему-то больше нравится точка зрения вот того, пожилого.

— Учитывая, что ни одного, ни другого ты в глаза не видела и сама не понимаешь, о чем речь? — со смешком переспросил он.

— Это… Интуиция, наверное. Почему-то мне кажется, если победит первый, нас убьют. Очень может быть, с особой жестокостью, — вновь тяжело вздохнула я. — Жалко, очень мало информации, невозможно понять, что именно происходит. Хотя я не могу отделаться от ощущения, что это нечто политическое. Может, правда, а может, это призма личного опыта. Эти двое…

— Молчать! — вдруг раздраженно рявкнул конвоир, стоявший рядом со мной.

Дальнейшие события уложились в какие-то доли мгновения, в два торопливых удара подскочившего к горлу сердца.

Дыхание перехватило, как будто следом за этой командой на меня должен был обрушиться тяжелый сокрушительный удар. Но тот не последовал. Одержимый неуловимо быстрым скользящим движением оказался у меня за спиной, обхватил одной рукой и полой плаща, плечом закрывая от конвоира, и тихо, с отчетливой угрозой процедил:

— Следующий оторвать голова.