Моё!

Шеклет медлил, и Мэри уже подумала, не ударить ли его ногой в коленную чашечку, но он глотнул (колыхнулся большой кадык) и опустился на тоненький коричневый ковер своей тесной каморки.

– Руки за голову! – приказала Мэри. – Быстро! Шеклет подчинился. От него физически исходил запах страха, напоминавший смесь пива и аммиака. Шторы на окнах были уже опущены. Мэри включила лампу на телевизоре. Комната была похожа на нору чудовищной крысы. Газеты и журналы пачками, разбросаны подносы от готовых обедов, одежда валялась там, где ее сняли. Шеклет затрясся в приступе кашля и поднес руки ко рту, но Мэри ткнула ему в лоб «кольтом», и он снова переплел пальцы на затылке.

Она отошла от него и быстро взглянула на часы. Девять часов семь минут. Придется сделать все быстро, чтобы успеть найти хороший фургон, прежде чем переодеться и поехать в Сент-Джеймс.

– Ну да, вызвал копов, ну и что? – Голос Шеклета дрожал. – Ты бы их тоже вызвала, если бы у тебя так за стенкой выли. Я же против тебя ничего не имею. Больше никогда так не сделаю. Вот как перед Богом. О'кей?

– У тебя есть деньги, – бесстрастным голосом сказала Мэри – Где они?

– Деньги? Нет у меня денег! Я беден, клянусь Богом! Она взвела курок – ствол смотрел в лицо Шеклета.

– Послушай.., погоди минутку.., зачем тебе все это? Ты мне скажи, может, я тебе помогу.

– У тебя здесь спрятаны деньги. Где?

– Да нет у меня! Ты посмотри, как я живу! Думаешь, у меня есть деньги?

– Пола говорит, что есть.

– Пола? – Лицо Шеклета посерело. – При чем здесь Пола? Слушай, я же тебе никогда ничего плохого не сделал!

Мэри надоело терять время. Вздохнув, она размахнулась револьвером и резким ударом обрушила его на лицо Шеклета. Он вскрикнул и повалился на бок, дергаясь всем телом от невыносимой боли. Мэри встала рядом с ним на колени и приставила дуло к пульсирующему виску.

– Кончай валять дурака. Отдай деньги. Ты понял?

– Подожди…

Она схватила его за волосы и снова вздернула на колени. У него был сломан нос. Темно-красная кровь из разорванных капилляров текла из ноздрей, по морщинистым щекам лились слезы.

– В следующий раз выбью зубы, – сказала Мэри. – Мне нужны твои деньги. Чем больше будешь тянуть, тем больнее будет.

Шеклет заморгал, глаза его начали набухать.

– О Господи! Умоляю.., ради Бога… Мэри снова замахнулась, собираясь дать «кольтом» ему по зубам, и старик отпрянул и завыл.

– Нет! Ради Бога.., ради Бога! В комоде! Верхний ящик, среди носков! Там все, что у меня есть!

– Покажи.

Мэри встала и отступила, не сводя с него револьвера. Старик, с трудом поднявшись на ноги, прошел через коридор в спальню, она за ним. Спальня выглядела так, будто по ней прогулялся смерч. Кровать без простыней. На одной стене пожелтевшие черно-белые фотографии молодого Шеклета и темноволосой привлекательной женщины. На комоде фотография Шеклета в тюбетейке с кисточкой среди группы улыбающихся толстопузых священнослужителей.

– Открой ящик, – сказала Мэри. Она внутри вся сжалась, как пружина. – Медленно-медленно.

Шеклет боязливым медленным движением открыл ящик; кровь все капала у него из носа. Он протянул было руку, но Мэри шагнула к нему и прижала револьвер к голове. Она заглянула в ящик и ничего не увидела, кроме трусов и свернутых носков.

– Не вижу денег.

– Они здесь. Бот здесь. – Он коснулся свернутой пары носков. – Только больше не бей меня, ладно? У меня больное сердце.

Мэри взяла свернутые носки, на которые он указал. Закрыла ящик и сунула носки ему.

– Покажи.

Шекле развернул их дрожащими руками. Внутри были свернутые деньги. Он поднял их так, чтобы Мэри увидела.

– Пересчитай.

Он начал считать. Там было две сотенных бумажки, три по пятьдесят, шесть двадцаток, четыре десятки, пять пятерок и восемь долларовых бумажек. Всего пятьсот сорок три доллара. Мэри выхватила деньги у него из рук.

– Это не все, – сказала она. – Где остальные? Шеклет поднес руку к носу, опухшие глаза заблестели от страха.

– Это все. Все, что было у меня на черный день. Ничего не осталось.

«Врешь, сволочь!» – подумала она и чуть снова не врезала ему по морде, но он нужен был ей в сознании.

– Отойди назад, – приказала она ему.

Когда он повиновался, она выдвинула ящики комода и вывалила содержимое на кровать. Через несколько минут все было перетряхнуто: груда рубашек, свитера, куча журналов «Кавалер», «Налжет», «Нэйшнл джеографик», носовые платки, одна полная бутылка виски и одна полупустая, куча одинокого холостяцкого хлама, но никаких денег, достойных упоминания, если не считать случайных четвертаков, десятицентовиков и центов.

Мэри Террор повернулась лицом к старику, который скорчился у стены.

– Пола думает, что ты скопил много денег. Это правда или нет?

– Что ты знаешь о Поле? Ты же с моей дочерью даже не знакома!