Моё!

– Это правда, что она из секты сатанистов?

– Миссис Клейборн, вы слышали, что она ненормальная?

– Назад! – еще раз рявкнул Ньюсом, и они уже были у дверей больницы, где ждал «мерседес» Дуга. Сам Дуг шел к ней с осунувшимся от бессонницы лицом. Ее отец и мать были в автомобиле, а снаружи ждали кучи репортеров, набросившиеся на нее, почти как волки. Дуг протянул руку помочь ей встать из кресла, но Лаура сделала вид, что ее не заметила. Она села на заднее сиденье рядом с матерью, а Дуг забрался за руль. Он так рванул с места, что ребятам из службы новостей Эй-би-си пришлось рассыпаться, чтобы не попасть под колеса, а у одного мужика слетел парик от вихря пролетевшей машины.

– Возле нашего дома они тоже торчат, – сказал Дуг. – Вылезают из щелей, тараканы.

Лаура увидела на матери черное платье и нитку жемчуга.

«Она что, в трауре? – подумала Лаура. – Или оделась для телекамер?»

Она закрыла глаза, но ей тут же представился Дэвид, и она подняла веки. Чувство было такое, будто у нее внутреннее кровотечение, и она все слабеет и слабеет. Гул мотора убаюкал ее, и сон был сладким убежищем. Единственным убежищем.

– Где-то через час ФБР привезет фотографии, – сказал ей Дуг. – Они взяли рисунок полицейского художника, сделанный с твоих слов, и ввели его в компьютер, ища подходящие портреты. Может быть, ты сможешь опознать эту женщину.

– Ее может и не быть в досье, – сказала Мириам. – Может быть, она из сумасшедшего дома сбежала.

– Тихо, Мириам! – подал голос отец. «Молодец», – подумала Лаура. И тут он добавил:

– Моя милая, давай не будем еще больше расстраивать Лауру.

– Расстраивать? Да Лаура с ума сходит от беспокойства! Куда уж больше?

«Говорят обо мне, будто меня здесь нет, – подумала Лаура. – Я невидимка, нету меня».

– Милая, не надо на меня бросаться.

– А нечего тут сидеть и говорить мне, что делать и чего не делать!

Темные твари кружились в голове у Лауры, как выбирающиеся из болота чудовища.

– А что это за сожженные куклы? – спросила она, и голос ее был как открытая рана.

Никто не ответил.

«Это плохо, – поняла Лаура. – Плохо, очень плохо, о Господи Иисусе».

– Я хочу знать. Скажите мне.

Но никто не принял вызова.

«Делают вид, что не понимают, о чем я говорю».

– Дуг! – позвала она. – Расскажи мне об этих сожженных куклах. Если ты этого не сделаешь, я спрошу репортеров около дома.

– Да ничего, – сказала мать. – Нашли какую-то пару кукол у нее в квартире.

– А, черт! – Кулак Дуга влепился в руль, и «мерседес» вильнул в сторону. – В квартире этой женщины ящик с куклами в шкафу! Все разорваны на части, некоторые сожжены, другие.., раздавлены или еще что-нибудь. Ты хотела знать? Теперь ты знаешь. Довольна?

– Значит… – Ум ее снова начал отключаться, пытаясь себя защитить. – Значит.., полиция.., считает, что она может.., причинить вред моему ребенку?

– Нашему ребенку! – свирепо поправил Дуг. – Дэвид наш ребенок. У меня ведь тоже есть доля в этом деле?

– Конец, – сказала она.

– Что? – Он поглядел на нее в зеркальце заднего вида.

– Конец семьи из Дуга и Лауры, – сказала она и больше не произнесла ни слова.

Мать схватила ее за руку ледяными пальцами. Лаура отобрала руку.

***

Репортеры ждали возле дома. Телефургоны развернулись в боевой порядок, но полиция тоже присутствовала для поддержания порядка. Дуг положил руку на сигнал и воем клаксона проложил себе путь в гараж; дверь гаража опустилась за ними, и они оказались дома.

Мириам повела Лауру в спальню. Дуг проверил автоответчик. Он был забит голосами репортеров Эн-би-си, Си-би-эс, Эй-би-си, журнала «Пипл», «Ньюсуик» и многих других. Все они были перехвачены магнитофоном, который оставила полиция, чтобы отследить требование выкупа. Но был еще один голос, которого Дуг не ожидал. Два быстрых слова: «Позвони мне». Голос Черил тоже попал на пленку.

Он поднял глаза и увидел, что отец Лауры пристально смотрит на него.

Лаура стояла в детской.

– Пойдем ляжем в кровать, ну пойдем же, – уговаривала ее Мириам.

Детская стала домом с привидениями. Лаура слышала призрачные звуки младенца; она тронула яркую погремушку над колыбелью, и погремушка закачалась. Она снова заплакала, слезы жалили потрескавшиеся щеки. Она слышала плач Дэвида, из колыбели улыбались мягкие игрушки. Лаура взяла плюшевого мишку, прижала его к себе и тихо всхлипывала в его коричневый мех.

– Лаура! – сказала мать у нее за спиной. – Сейчас же иди в постель!

Этот голос, этот голос.

«Сразу делай, что я говорю! Хоп, Лаура! Хоп! Добивайся успеха, Лаура! Выйди замуж за человека с деньгами и положением! Перестань носить эти кошмарные блузки и вытертые джинсы! Сделай себе прическу, как положено леди! Повзрослей, Лаура! Господа Бога ради, повзрослей, Лаура!»