Мое безрассудное сердце

Декер наклонился над Джонной, вытащил одну из подушек и подсунул ей под лодыжку.

Теперь оставалось только ждать приезда доктора, и Декер решил побыть это время где-нибудь в другом месте. Извинившись, он сошел вниз. Ни Джонна, ни экономка не слышали, как он вышел через черный ход.

Миссис Девис проговорила приглушенным голосом:

- Да простит мне Господь! Я иногда говорю такие вещи, которые самой не по душе. Наверное, капитан Торн решил, что я очень дурной человек.

- Вряд ли у него есть мнение на этот счет, - откликнулась Джонна, удивляясь беспокойству экономки. - Он не станет забивать себе голову такими пустяками.

Миссис Девис положила руку ей на лоб. Лоб у хозяйки был холодный и влажный.

- Позвольте, я помогу вам переодеться, - сказала она. - И укрою вас. Капитан прав насчет холодного компресса и опия. Вам это необходимо. - Она помогла Джонне сесть, потом принялась расстегивать платье на спине. - Как это случилось, мисс Ремингтон?

Джонна пересказала почти такими же словами историю, уже рассказанную Декеру. Экономка молча выслушала Джонну, потом помогла ей переодеться в рубашку и подоткнула одеяло. Когда миссис Девис заговорила, ее слова не выражали сочувствие Джонне. Она сразу перешла к проблеме, которая больше ее занимала. И Джонну тоже.

- Что мы будем делать? - спросила она. - Вы видели Тесс и Эмили? Капитан Торн верно подметил их состояние. Они явно испуганы.

- В таком случае вам придется их успокоить. Как сказал капитан, это растяжение связок, а не смертельная болезнь. Вам придется им объяснить, что ничего не изменилось, кроме сроков. Мне нужна неделя. От силы - две.

- А вместо вас никто не сможет?.. - спросила экономка. - Может быть, я...

- Нет. - Джонна была непреклонна, а ее голос от боли стал резким. Она перевела дыхание и попыталась смягчить тон:

- Простите... Но нет. Я вам не разрешаю!

- Тогда мистер Шеридан. Это неплохой выбор.

- Его я тоже не хочу вмешивать.

- Но, наверно... если я пойду к нему и объясню...

- Нет!

Миссис Девис поджала губы. Она неодобрительно нахмурилась, но ничего не сказала. В комнату вошла Эмили с опием и компрессом. Экономка взяла их у нее, осторожно наложила компресс, на лодыжку и дала Джонне две ложки опийной настойки.

- Ты можешь идти, Эмили, - сказала она служанке. - Я поговорю с тобой и Тесс попозже.

Эмили переводила неуверенный взгляд с экономки на хозяйку. Глаза у нее оставались тревожными, но она не могла ослушаться приказания миссис Девис.

- Моя и Тесс, - робко сказала она, - мы обе надеемся, что вы скоро поправитесь. - И поняв, что выразилась не слишком удачно, быстро добавила:

- Не из-за нас. Я хочу сказать, мы желаем...

Экономка встала.

- Мисс Ремингтон поняла, что ты хочешь сказать, Эмили. Пожалуйста, подожди за дверью. Я сейчас приду. Эмили присела в неловком реверансе и исчезла.

- Кажется, она меня боится.

Миссис Девис расправила передник.

- Эмили благоговеет перед вами, - сказала она. - Боится она меня.

Эти слова вызвали у Джонны улыбку: она знала, что это не правда.

- Вы могли бы попросить капитана Торна подняться сюда? Я бы хотела поговорить с ним, пока опий не притупил мои чувства.

Минуты через две вернулась Эмили и сообщила хозяйке, что Декера Торна нигде не смогли найти.

***

Через два дня, проведенных в постели, Джонна уже могла ходить, опираясь на трость. Ограничение свободы угнетало ее. Она управляла делами "Морских перевозок Ремингтон" из своей спальни вопреки запрету доктора Харди и следила за выполнением контрактов и доставкой грузов.

Декер никогда не пытался объяснить свое исчезновение из ее дома в то утро, а Джонна, ставшая более уравновешенной под воздействием опия, не вспоминала об этом, пока он не ушел в рейс. Время шло, и события того дня не казались уже такими важными.

Нельзя сказать, что она совсем не думала о Декере. Но к ее досаде, его образ возникал перед ней в самые неподходящие моменты. Она внушала себе, что это можно понять, ведь она доверила Декеру "Охотницу" и ценный груз. Корабль вез ковры и ром. Обратно он должен прийти с хлопком, за доставку которого прядильные фабрики Новой Англии давали очень высокие цены. Когда в голову ей приходили воспоминания о Декере, она старалась сосредоточить свои мысли на этом рейсе. Все лучше, чем вспоминать о поцелуе на кухне.

Грант навещал ее каждый день, пока она пребывала в заточении и не выходила из комнаты, и приходил к обеду, когда она стала спускаться вниз. После еды они удалялись в музыкальную комнату, где он играл на клавесине. Джонна сидела рядом с ним и переворачивала ноты. Она смотрела, как его красивые руки уверенно и изящно порхают по клавишам, и думала о гибких пальцах Декера, ощупывающих ее лодыжку, о том, как его руки исчезли под подолом ее платья, как он гладил ее запястья.

- Завтра я отплываю в Чарлстон, - сказал Грант еще за десять дней до ее выздоровления. - Надеюсь, вы понимаете, что я бы не уехал, не будь в том крайней надобности.

Джонна посмотрела мимо Гранта на дверь; там стояла горничная, держа перед собой поднос с чаем, видимо, не решаясь войти. Джонна жестом пригласила ее.

- Подай чай сюда, Мэтти. Я сама налью.